Маленький красный дом

– Вы были прокурором, который курировал дело против Нортона Смоллвуда и Марка Леброна.

– Это утверждение или вопрос?

– Заявление.

Его кивок был едва заметен. Он снова закрыл глаза, отгораживаясь от меня. Казалось, он был очень хорош в том, чтобы отгораживаться от мира, когда ему это было удобно. Какая часть его болезни была реальной, а какая – притворной? Как долго я буду привлекать его внимание – пока ему не надоест?

– Они были невиновны, – продолжила я. – Настоящий убийца сбежал.

– Убийцы. Больше, чем один.

Я удивилась.

– Вы кажетесь уверенным.

– Понятия не имею, был ли его напарник тоже убийцей, но могу с уверенностью сказать, что помощник точно имелся. Убийце кто-то помогал.

Я оказалась в замешательстве.

– Но раз вы знали, что Леброн и Смоллвуд невиновны, зачем же было их арестовывать?! Зачем разрушать их жизни?

Тишина – и снова кашель с мокротой.

– Вы были в курсе – и ничего не сделали! Вы позволили двум невинным людям гнить в тюрьме.

Он сел прямее и пристально посмотрел на меня.

– Нет, я ни в чем не был убежден до конца. Я сознавал, что улик против них мало. Однако я также знал, что это плохие люди. И понимал, что обществу было бы лучше, если бы их посадили…

– Не вам судить!

– Нортон был извращенцем.

– По словам его жены, он был пожарным-добровольцем, посещавшим церковь, и у него была семья.

– У него в грузовике была припрятана порнуха с несовершеннолетними. Мерзость, согласитесь.

Я склонила голову набок.

– Его порно – или порно, которое кто-то подбросил?

Джосайя издал горлом неприятный звук.

Я продолжила:

– Пока они сидели в тюрьме, настоящий убийца – или убийцы – оставались на свободе.

– И это единственное, о чем я сожалею.

– О чем именно? – спросила я.

– Что убийцы ушли безнаказанными. Мне приходится жить с этим каждый день.

– Значит, вы знаете, кто они.

Тишина.

Я спросила:

– Почему вы ничего не сделали?

Его лицо покраснело.

– В этом проблема вашего поколения. Вы видите вещи как простые и сложные, правильные и неправильные, черные и белые. А мир устроен по-другому.

– О да, – кивнула я. – Неприятные компромиссы.

Он одарил меня кривой, горькой улыбкой.

– Сядь вон там и не изображай из себя святую. Я могу сказать, что ты ни дня в своей жизни не работала. Некоторые из нас столкнулись с трудным выбором. Ты даже не представляешь, каково это было – оказаться на моем месте.

– Так просветите меня!

Джосайя изучал меня. Его глаза внезапно расширились. Я увидела намек на страх.

– Ты похожа на нее.

– На кого?

Он покачал головой, вздохнул.

– Ничего хорошего из этого не выйдет. Тебе следует уйти. Возвращайся туда, откуда пришла, и забудь обо всем этом.

– Забыть – о чем? Об убийствах?

– Они все еще где-то там. – Затем более слабым голосом: – Ты не сможешь остановить их.

Его глаза теряли свой блеск. Я встала, надеясь привлечь его внимание, прежде чем он погрузится в какой-то другой мир, в котором он теперь жил по большей части.

– Мистер Смит, – рявкнула я. – Почему вы согласились встретиться со мной?

Его голова повернулась вправо. Я обошла его кресло, заставляя его посмотреть на меня.

– Вы можете снять эту гору с плеч. Прямо сейчас. Добиться перемен. Просто скажите… что вы знаете? Почему вы согласились встретиться со мной?

– Она была добрая, – промямлил он. – И тоже красивая. Она этого не заслужила.

– Кто?

– Есть и другие, – продолжил он. – Это была не ее вина. Есть и другие.

– Другие кто?! Женщины? Жертвы? Убийцы? В ваших словах нет никакого смысла!

Я понимала, что практически кричу, но мне было все равно. Я услышала, как Бекки открыла входную дверь, и поспешила выпалить:

– Я верю, что вы сожалеете, но помогите мне понять! Кто такая «она» – и что вы там еще говорили?

Но он уже отключился. Его водянистые глаза были закрыты, рот раззявлен. Моя грудь казалась тяжелой, мое собственное дыхание вырывалось болезненными толчками. Кем, черт возьми, была «она», и что там еще было? Я подобралась так близко к получению хоть какого-то ключа к разгадке этой проклятой тайны! Так близко, но так далеко…

– Тела, – прошептала Бекки позади меня. Она сказала это так, как если бы речь шла о монстре под кроватью. Осторожно, робко, едва ли не с оглядкой. – Там есть еще тела.

Я резко обернулась.

– Откуда вы знаете, что он это имел в виду?

– Потому что он разговаривает во сне. Он бормочет что-то об исчезновении девушек. Он делает это уже несколько месяцев. С тех пор… с тех пор, как здесь снова начались убийства. – Ее улыбка была извиняющейся. – Он думает, что жертв больше. Он винит себя.

– А «она»? Он сказал, кто это был, когда разговаривал во сне?

– Нет, – помотала головой Бекки. Ее колени были чистыми, но она все равно попыталась их отряхнуть. – Однако я знаю, кого он имел в виду.

– Так скажите же!

– Я помню, она была единственной женщиной, о которой он действительно заботился, когда я была еще совсем молода.

– Кто она, Бекки? О ком он говорит?

На кого я похожа?

– Правильнее будет спросить, кем она была. Ее звали Флора Фуэнтес. Она была убита в Нихле более двадцати лет назад.

* * *