Маленький Левиафан

И Аврора снова оказалась на своём диванчике. Сначала сон не приходил, Аврора крутилась с боку на бок и всё мучилась мыслями, что же делать дальше…

Она проснулась, когда уже день перевалил за половину, свежая и бодрая. Но мыслей о том, что ей предпринять сегодня ночью, по-прежнему в голове не было.

— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворённо заметила Лукреция, посмотрев на Аврору.

Вскоре вернулся отец и стал уговаривать Лукрецию отправиться домой, настояв при этом, что довезёт её на машине. С такой суммой ходить было небезопасно. С Авроры отец взял слово никуда не выходить, пока он отсутствует.

Когда машина уехала, девочка опрометью бросилась к пруду.

— Ты сегодня рано, — заметил Доминик-Левиафан. Он сделал выводы, и не стал просить еды.

— Я сейчас без угощения и на несколько минут. Расскажу, что узнала вчера. А ночью приду снова, принесу тебе поесть. Может быть после моего рассказа ты ещё что-нибудь вспомнишь или придумаешь.

— Не надо мне ничего, — заявил Левиафан. — Я сам не знал, как я за тебя волнуюсь. А когда ты ночью пропала надолго я, знаешь, как переживал, думал… плохое, в общем, думал.

— Спасибо, за то, что волновался обо мне. Давай, времени мало, слушай.

И Аврора поведала маленькому Левиафану про подземную лабораторию и про Жужелину, королеву инсектумов.

— Всё, убегаю! А ты пока всё обдумай!

Аврора вернулась домой как раз вовремя. Минут через пять к дому подъехала машина отца. Господин Аланс познакомился с тремя из пяти дочерей Лукреции и сказал, что они ему очень понравились.

— Папа, а инсектумы, это что такое? — спросила Аврора за ужином.

— Инсектумы? Инсектум — это по латыни означает «насекомое". Отсюда, например, слово «инсектицид» — средство, убивающее насекомых. А почему ты заинтересовалась?

— Да так, слышала когда-то, — пожала плечами Аврора.

— Латынь — очень красивый язык. Древний. Язык науки, язык медицины. Из латыни многие слова попали в разные языки мира. Вот вырастешь, если захочешь, можешь его изучить.

— Обязательно, — заверила Аврора. — Лишь бы сейчас всё закончилось хорошо.

— Да, так и будет. Я уверен, что ни одна экспертная комиссия не найдёт ни одной ошибки в моих действиях. И деньги на лечение мамы мы найдём. По-другому просто и быть не может.

— Да, — сказала Аврора. Но она вовсе не была в этом уверена.

14. Старик-дерево

Аврора еле дождалась, пока стемнело, и отец отправился спать. Быстро схватив на кухне первую попавшуюся еду, она помчалась к пруду.

Маленький Левиафан уже ждал её. Угощение он проглотил, но добавки не попросил и сразу стал говорить.

— Арора, я всё время думал, о чем ты рассказала. Но, — произнёс он виноватым тоном, — ничего не придумал. Я, наверное, очень глупый.

— Ты не глупый. Просто история непонятная. Я тоже не могу взять в толк, что же делать. А мы с папой в любой день можем уехать. Тогда я не смогу спасти ни тебя, ни эту Жужелину. Её тоже жалко. Своими бы руками уничтожила эту ведьму, которая такое с детьми делает!

— Как ты её уничтожишь, если ты не знаешь, где она? — резонно вопросил Доминик-Левиафан.

— В том и дело, — мрачно ответила Аврора.

Они помолчали.

— Арора, а ты понимаешь совиный язык? — неожиданно спросил Левиафан.

— Конечно, нет. А что? — удивилась девочка.

— Сегодня сова два раза сюда прилетала. И сразу улетала. Она, по-моему, там живёт, на башенке.

Интересно. Аврора стала вглядываться в темноту. Силуэт башни чернел на фоне ночного неба. Сейчас не было видно, но девочка знала, что у этой башни имелось всего одно небольшое окно, на самом верху, под остроконечной крышей. Только там могла гнездиться сова. Вообще непонятно, для чего было сделано окно там, где в него некому смотреть. Отец на её вопрос когда-то ответил, что это декоративный элемент.

Пока Аврора напрягала зрение, чтобы разглядеть хоть что-то в темноте, внезапно её лицо ощутило лёгкое дуновение, и на каменный парапет совершенно бесшумно приземлилась крупная серая сова. Она пронзительно посмотрела своими жёлтыми глазами на Аврору и улетела в сторону башни.

— Видишь, — прошептал Левиафан. — Она тебе что-то сказать хочет.

Сова вернулась. Всё повторилось, как в первый раз, только сова два-три раза выразительно ухнула.

Третий прилёт выглядел более эмоционально. Сова приземлилась на плечо к Авроре и довольно больно клюнула её повыше уха. Потом она взлетела, сделала несколько кругов вокруг девочки и, наконец, сев на бортик водоёма, оттопырила крыло, указывая им в сторону башни.

— Она меня туда зовёт. Я пошла, — сказала Аврора.

— Осторожнее будь. Если хозяйка там, вдруг она тебя превратит во что-нибудь?

— А что ты предлагаешь? Другого-то варианта нет. Ладно, будем надеяться, что пронесёт.

Сова то улетала к башне, то возвращалась. Она явно звала Аврору за собой. Через пару минут они достигли подножья башни, и вблизи та выглядела намного больше и выше, чем казалась издали. Вершина башни терялась в темноте. А сова всем своим поведением показывала, что надо подняться наверх.

— Понимаешь, я ведь не инсектум. По отвесным стенам бегать не умею. И крыльев, как у тебя, у меня тоже нет. Никак я не могу наверх подняться!