Маленький маг

Небольшим ручейком потела кровь, заливая вычурный символ. И откликаясь на магию крови, оксограмма неярко засветилась фиолетовым светом, который медленно сменился синим. Он продолжал читать заклятье, одной рукой держа посох, а другой доставая из сумки склянку с зельем. Синий сменился голубым, потом позеленел и начал желтеть. Он одной рукой выдернул пробку, наклонил склянку. Тоненьким ручейком полилась яркая зеленая жидкость на рану лежащей девушки. Линии уже светились оранжевым. Потом ярко-алый свет залил всю верхушку. Кинжал, вновь появившийся в его руке, нашел плоть мага. Белая вспышка заставила прикрыть глаза.

Он скорчился под одеялом, обхватив подушку руками. Некоторое время просто лежал, пытаясь понять, что же произошло. Линии оксограммы вспыхнули белым светом. А потом тьма. И гладкие простыни. И жаркое, не меховое одеяло.

Он встал с узкого кресла-дивана, огляделся. Конечно, в полутьме, царившей в комнате, многое было не понять. Неясно темнела громадина шкафа, высотой почти с два его роста, горели ярким зеленым огнем цифры будильника. Просвечивал сквозь шторы неясным пятном уличный фонарь.

— Черт! — сказал он в полный голос. В полный, звонкий, детский голос. И сразу заорал: — Черт!

В соседней комнате проснулась женщина, быстро зашлепала босыми ногами. Открылась дверь в коридор, щелкнул выключатель. Неяркий желтый свет залил комнату. Его комнату. В центре которой стоял мальчишка семи лет.

— Что случилось, мальчик мой? — спросила она, подходя к магу.

— Ничего… мам. Все хорошо, — он постарался улыбнуться, подошел к маме.

«Мда. Обещал я патриарху в случае удачи пятилетнее воздержание…Что мне делать?»

Глава первая Первый раз в первый класс

Утром его разбудил какой-то странный звук. Он открыл глаза, увидел смутно-знакомый шкаф, стол. «Ах да, я ж дома».

— Паша, ты встаешь? — донесся до него голос какой-то женщины. Мамы.

— Да, мам. Сей же миг.

Он встал. И понял, что не имеет ни малейшего представления во что и как одеваться. Ну, скорее всего в то, что лежит на стуле. П'вол поднял кусок ткани. Так, это рукава, это… странные крючки. Ах да, пуговицы. Штаны, ремень, куртка. Сумка. С двумя ручками, сделана под его рост. Ранец.

— Ну чего ты там копаешься? Опоздаешь ведь, — заглядывает в комнату огромная женщина.

Это не женщина огромная. Это он маленький.

— Мам, а куда я опоздаю? — с искренним недоумением спрашивает П'вол.

— Не придуривайся. Ты, конечно, еще и месяца не отучился, но ведь все прекрасно сам знаешь!

— Мам, я не помню куда идти.

— Хорошо. Провожу, — спокойно кивнула женщина.

— Лен, вы там идете? — раздался мужской голос из кухни. — Остынет же все!

Это папа. А остынет, скорее всего, еда.

П'вол прошел в кухню, сел на табурет за стол.

И был вытащен из-за стола за шкирку.

— А ну марш умываться, — отец отпустил, подтолкнул к ванной.

Надо привыкать, что все взрослые невероятно сильнее. Надо подумать, как свести на нет все их преимущества.

Кстати, его кожа снова стала белой, а волосы — светлыми, а не золотыми. Непривычно видеть себя в таком чистом зеркале, а не в полированном куске бронзы.

Мама и в самом деле проводила до школы. П'вол ведь до конца стоял на своем: не знаю куда идти и все тут! И ведь правду говорил, даже лгать не пришлось!

Школа — большое двухэтажное здание с огромными окнами — была не так уж и далеко, всего в пяти минутах ходьбы от дома. Дальше — к расписанию. Класс первый «В». Двадцать седьмой кабинет. Пришлось пройтись по всему этажу, прежде чем нашел нужный. Ребята узнали, поздоровались. Кабинет еще закрыт, учительница не пришла.

П'вол наблюдает за детьми, старается запомнить имена. Вон того толстого карапуза зовут Дима. Девочка с шикарной косой — Лена. Худенький парнишка, что-то увлеченно рассказывающий — Стас.

Двадцать восемь человек. То есть, детей. Ма-ма!!! Роди меня обратно! Я ж не выдержу! Я ж уже взрослый!

Когда пришла учительница, дети заняли свои места. П'вол сел на свободное, на первую парту. Учительница удивилась:

— Паша, ты сел на место Леши Куприна. Твое место вон там.

П'вол послушно пересел. Его место рядом со Стасом. Достали ручки.

— Итак, дети, сегодня у нас буква «о». Пишется она вот так.

Разумеется, его рука взлетела вверх.

— Что Паша?

— А я знаю как писать эту букву. И как писать весь алфавит. И даже как предложения составлять. С деепричастными оборотами.

— Это хорошо, что ты знаешь, — учительница говорит снисходительно, она привыкла, что дети воображают о себе бог весть что. — Но ты учишься в первом классе, а остальные дети этого не знают. Могу дать тебе переписать текст.

П'вол посмотрел на книгу, на выделенный абзац. Хмыкает. Двадцать минут его ручка (не перо, так хорошо!!!) летала по бумаге, оставляя чернильные следы. Потом он отнес тетрадь учительнице.

Почерк. Вот что отличает взрослого человека от ребенка, который недавно научился писать. В первом классе почти у всех неразборчивые каракули или крупные, печатные буквы. Здесь же… хороший, уверенный, сильный почерк давно пишущего человека.

— Тебя кто учил писать? — Спокойное выражение лица, а руки вертят очки.