Маленький ныряльщик

Французская эскадра, хоть и не пересчитана нами поштучно, выглядит скромнее. Я, послушав рассуждения Макарова о достоинствах и недостатках кораблей, смело поставил бы на сынов страны, где вскоре гордо вознесется ввысь Эйфелева башня.

Что же, сражение между этими группами меня вполне устраивает – не нужно ни во что вмешиваться. Во всяком случае, торопиться пока некуда. Снижаю ход до минимального, при котором еще сохраняется управляемость, начинаю выполнять «змейку», чтобы как можно медленней сближаться с полем грядущего боя.

Прошу Макарова полюбоваться на происходящее.

– Не похоже, что они друг против друга ополчились. Судя по перемещениям, британцы имеют опаску, что на них нападут, но сами наскакивать не собираются. Хотя заранее и не скажешь, куда повернут, когда построятся в линию.

Снова приникаю к окулярам. Действительно шесть броненосцев все носами влево пристраиваются друг за дружкой, а два продолжают маневрировать. Вторая группа кораблей тоже пришла в движение, но что они затеяли, пока неясно.

– Средний ход! Курс зюйд, – пора подобраться поближе. – Боевая тревога.

Все занимают места по боевому расписанию. Доклады о готовности следуют один за другим. Ха! Французы определенно уходят, зато силуэты британцев четко выделяются на фоне высоких стен, где установлены египетские береговые батареи. Похоже на демонстрацию силы. Что же, наш выход. Сан Саныч как раз о таком случае и просил похлопотать.

– Полный ход.

Очень хочется не опоздать, но мы пока находимся далековато и бежим не слишком быстро. До расчетной точки поворота идти около часа, если глазомер меня не подвел. Прячу перископ и сам приникаю ухом к трубке слухового аппарата, направленного влево и вперед. Ничего. Или все звуки перекрывают наши собственные шумы?

Снова «выглядываю». Французы уже далеко и продолжают удаляться. Море вокруг пустынно – ни одной рыбацкой лодки. Получается – все знают, что сейчас должно произойти, и попрятались кто куда, чтобы не попасть под раздачу.

Идем верно, поправку вносить не надо. Прячу под водой свой орган зрения. Сейчас только часы указывают на то, как далеко мы от цели. Минуты тянутся тоскливо, но делать нечего. Макаров заученным движением меняет перегоревшую лампочку над штурманским столиком. Сазоныч крутит ручки анализатора кислорода, а потом сдвигает рукоятку подачи воздуха. Рулевой чуть шевелит колесо штурвала, выдерживая курс.

Вот и подошли к точке поворота. Выглядываю – все правильно.

– Курс сто тридцать пять, ворочать плавно.

Дымы французов еще видны где-то на северо-западе. Это у нас за кормой. А впереди идет сражение. Палят орудия с берега, клубы дыма резко вспучиваются и над кораблями эскадры. Четко вижу пятерых: «Пенелопа», «Инвинсибл» и «Монарх», дальше – «Инфлексибл» и «Темерер». Четкая цепочка явно различимых мишеней. Слева направо. В этой последовательности и буду работать. Мои торпеды уже добегут, а на курсе они держатся прекрасно.

– Средний ход.

Фиксирую перископ и нацеливаю лодку на «Монарха». Он ближе всех и развернут ко мне перпендикулярней остальных. Протягиваю руку к штурвалу и навожу центральную риску на середину. Несколько секунд убеждаюсь в том, что инерция поворота погашена и ныряльщик следует точно на цель.

– Первый торпедный аппарат к выстрелу приготовить!

Двадцать секунд уходит на раскручивание гироскопа электромотором. Наконец доклад:

– Первый готов.

– Первый, пли!

– Торпеда вышла!

Сам знаю, что вышла. И растянутый во времени толчок, и стремление лодки приподнять нос – все это было и уже прошло. Рулевой сработал передними плоскостями и удержал нас на глубине.

Отдаю штурвал обратно хозяину.

– Лево сорок, ворочать резко.

Мне надо спрятать перископ на несколько минут. Ну вот, время вышло:

– Право шестьдесят, ворочать резко.

Поднимаю перископ. Рука тянется к фиксатору, но останавливается – цель в поле зрения. Снова перехватываю штурвал и приступаю к наведению. В это время до нас докатывается звук взрыва, но он правее, а «крутить головой» мне некогда. Началась «дорожка».

– Второй, товсь!

Двадцать секунд.

– Второй готов.

– Пли!

Опять толчок и попытка лодки задрать нос – опустевшая труба заполняется водой четыре секунды, и в это время потерю веса надо компенсировать носовыми горизонтальными рулями. Это получилось.

– Право девяносто, резко.

Торпеда ушла в «Инвинсибл». А я перехожу к «Пенелопе». Для этого нужно сместиться на три кабельтовых, чтобы угодить торпедой в борт под прямым углом. На что потребуется около трехсот секунд.

Ну вот, доворот влево и еще один пуск. Звук взрыва второй торпеды докатился до нас раньше – я стреляю примерно с полутора-двух километров, что составляет около морской мили, и время между пуском и попаданием меньше трех минут.

– Лево на борт. На курс триста пятнадцать.

Меня так и подмывает посмотреть на подрыв «Пенелопы», но государь просил действовать негласно, потому не стану высовывать из воды лишний раз свои «очи». Видимость сегодня прекрасная. А идти нам сравнительно долго, «Инфлексибл» и «Темерер» после моих маневров оказались далековато.