Маленький памятник эпохе прозы

– А чем тебе не нравится институт? – удивлённо вылупилась Поля.

– Ничем не нравится. Неинтересно, не моё.

– Как это – не твоё? Ты же знаток и обожатель литературы!

– Правильней сказать – потребитель и получатель от неё удовольствия.

– Ты поэт!

– Поля! – прикрикнула я.

– Прости! Но всё равно глупо: отлично учишься, тебе всё легко даётся…

– Мне скучно, бес.

– А почему мне не скучно?

Я удивлённо посмотрела на подругу:

– Потому что ты – это ты, а я – это я. К тому же для тебя институт – одна из точек приложения политической активности.

– А хочешь со мной в политику? Это на самом деле очень увлекательно!

Я остановилась и заржала в голос.

– Что смешного? – не поняла Поля. – У тебя есть убеждения, твёрдые, ты – наш человек. Что тебя разобрало-то?

– Ой, Полька, русская Полька, – всё смеялась я. – «Пойдём со мной на баррикады, там весело, только не уходи из института» – железная логика!

– Там не весело, – обиженно поджала губы Поля, – а интересно. И почему всё время баррикады-то? Как будто мы постоянно революции устраиваем. У нас много разнообразной, насыщенной партийной работы…

– У меня есть прекрасная работа, настоящая. А от слов «партийная работа» сразу тошнит.

Полина угрюмо умолкла.

– Ладно. Тогда расскажи вот о чём: как у тебя получается, что всё, точно гром с ясного неба? Ничего не происходит, всё ровно и вдруг – бац! – развод. И тебе как с гуся вода. И вот сегодня: «Я иду забирать документы!» Знаешь, я тут читала одну статью… в общем, может, у тебя начинается депрессия? Там один из признаков в точности такой.

– Божечки, тебе интересно, что я чувствую?

– Да!

– Мне лихо.

– Я так и знала! У тебя депрессия, тебе нужна помощь. Там было написано, что маска депрессии…

– Нет, всё не так, – перебила я подругу. – Нет у меня никакой депрессии. Давай сделаем кружок по бульвару, я расскажу. Как близкой подруге, которой доверяю. Ты будешь третьей, кто знает эту историю… ну, не считая папы, конечно.

История оказалась совсем недолгой, мы и половину круга не успели пройти, а я уже всё рассказала. Про Снежную Королеву, медвежонка и Демона.

– Так что у меня не маска депрессии, а совсем другая маска.

– Интересно! – воскликнула Поля. – Знаешь, если бы не политика, я точно занялась бы психологией. Это так любопытно, особенно связь выражения лица с тем, что ты чувствуешь на самом деле. Но… ведь, как я понимаю, главная цель не достигнута! Всё остановилось на половине дела.

– И ты туда же, – вздохнула я. – Все говорят одно и то же.

– Тут и заковыка. Всё равно страдаешь, делаешь глупости – из института уходишь, никакой холодной бесстрастности внутри твоей натуры нет, сплошной раздрай. Вывод: всё напрасно.

– Нет, – заупрямилась я. – Без этого было бы куда хуже.

– А, может, лучше? Прооралась бы, разбила посуду да ещё об чью-нибудь голову, порыдала бы вдоволь – до икоты, глядишь, стало бы легче. Проверенные способы, работают всегда и на всех. Какого чёрта «держать лицо», но при этом страдать?

– Никто почему-то не слышит главное. Это безопасность! Нельзя показывать слабость и уязвимость. Люди – не те существа, среди которых можно расслабиться.

– А, ну да! – Полина с любопытством посмотрела на меня. – Узнаю тебя с новой стороны. Ты никак мизантроп?

Вот это поворот! С такого ракурса я на себя никогда не смотрела. Папа был добрейшей души человеком, мама вообще из породы служителей людям. Да и я отродясь не испытывала к человечеству никаких ужасных чувств, вроде ненависти или неприятия. Но фактически мой страх и «папина школа безопасности» приметы самой настоящей мизантропии.

– Возможно, да, – удивлённо ответила я после длинной паузы. – Это для меня самой открытие, ещё предстоит думать.

– Да ты не переживай! Ты – хороший мизантроп, добрый и человеколюбивый… в смысле, людей терпишь и ладишь с ними.

– Добрый человеколюбивый мизантроп, – развеселилась я. – Оксюморон, то, чего быть не может, но я таки существую.

Расстались мы на платформе метро, нам нужно было в разные стороны. Прощаясь, мы обнялись, и Полинка шепнула мне на ухо:

– Спасибо, что рассказала свой секрет. Ты мой добрый, славный мизантроп! Не наделай глупостей!

С трудом я впихнулась в переполненный вагон, крепко набитый квёлыми после рабочего дня гражданами (догулялись мы с Полей до часа пик!). Мощным мужским плечом крепко вжатая в чью-то мягкую спину, ощущая, как нечто острое впилось в мою ляжку, я подумала, что, возможно, я мизантроп в чистом виде, без всяких противоречий.

Но институт я не бросила. Ведь это и впрямь было бы очень глупо. Вовремя опомнилась, спасибо «неделе на размышление». Со мной случился морок как побочный эффект от перерождения Тимура. Вспомнился фильм ужасов про оборотней, где технически изумительно снят самый момент превращения человека в чудовище. «Американский оборотень в Лондоне» назывался, и как же громко мы, молодые девчонки, верещали от весёлого страха, когда смотрели! Мне тоже впору визжать, ведь самые впечатляющие эпизоды кино до боли напоминают произошедшее с бывшим мужем.