Маленький свободный народец

Тиффани почувствовала, что в дверях кто-то стоит, и обернулась.

Это был Роланд.

Он смотрел на неё, и лицо его было краснее обычного. Свою очень дорогую шляпу он нервно крутил в руках, совсем как Явор Заядло вертел шлем.

— Да? — сказала Тиффани.

— Послушай, всё это… ну, насчёт того… — начал Роланд.

— Да?

— Слушай, я не… я не привирал, ничего такого, — выпалил он. — Но отец вроде как вбил себе в голову, что я герой, и теперь другого и слышать не хочет. А я говорил ему, как… как…

— Как я помогла тебе всех спасти? — подсказала Тиффани.

— Да! То есть нет! Он говорит… говорит… говорит, тебе повезло, что я оказался там. Он говорит…

— Это не важно, — сказала Тиффани, снова взяв лопатки для масла.

— И рассказывает всем подряд, как храбро я себя вёл, и…

— Я же сказала, это не важно.

Лопатки принялись похлопывать по свежему маслу: шлёпашлёпашлёп.

Роланд умолк и застыл с открытым ртом.

— Хочешь сказать, тебе всё равно? — выдавил он наконец.

— Да. Всё равно, — сказала Тиффани.

— Но ведь так нечестно!

— Только мы с тобой и знаем, как было на самом деле.

Шлёпашлёпашлёп…

Она спокойно придавала форму куску жирного масла. Роланд смотрел на неё во все глаза.

— О, — сказал он. — Ты же никому не расскажешь, правда? То есть у тебя есть на это полное право, но…

Шлёпашлёпашлёп…

— Никто мне не поверит, — сказала Тиффани.

— Я пытался, — проговорил Роланд. — Честно. Как мог.

«Ну, конечно, ты пытался, — подумала Тиффани. — Но ума у тебя немного, а барон уж точно не умеет видеть истину с Первого Взгляда. Он предпочитает видеть мир таким, каким ему хочется».

— Однажды ты сам станешь бароном, верно? — сказала она.

— Ну, как бы да. Когда-нибудь. Но слушай, а ты правда ведьма?

— И когда это время придёт, ты будешь хорошим бароном, надеюсь? — продолжала Тиффани, вращая масло. — Честным, щедрым и порядочным? Будешь хорошо платить людям за работу, заботиться о стариках и не допустишь, чтобы бедную пожилую женщину вышвырнули из собственного дома?

— Слушай, я надеюсь, я…

Тиффани повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза, держа в каждой руке по лопатке:

— Я ведь буду рядом, понимаешь? И буду приглядывать за тобой. Я буду где-то в задних рядах толпы. Всегда. И буду присматривать за всем, потому что много поколений Боленов жили здесь и это моя земля. А ты можешь быть для нас бароном, я не против. Только будь хорошим бароном, а то пожалеешь.

— Слушай, ты, конечно… конечно…

— Очень помогла тебе?

— Но ты не смеешь так разговаривать со мной!

И тут Тиффани совершенно ясно услышала, как под крышей кто-то тихо-тихо произнёс: «Раскудрыть, вот ведь мал-мал соплюх!»

Она закрыла глаза, сердце бешено колотилось. Потом указала лопаткой на пустое ведро для воды:

— Ведро! Наполнись!

Ведро расплылось от скорости, булькнуло. Вода плеснула через край.

Роланд ошалело уставился на него.

Тиффани улыбнулась ему так любезно, как только могла. Её любезная улыбка при желании выглядела довольно устрашающе.

— Ты ведь никому не расскажешь?

— Никто мне не поверит, — заикаясь, ответил он.

— О да, — кивнула Тиффани. — Мы поняли друг друга. Вот и славно, правда? А теперь, если не возражаешь, я бы хотела закончить здесь и заняться сыром.

— Сыром? Но ты… ты могла бы делать всё, что захочешь! — выпалил Роланд.

— А сейчас я хочу сделать сыр, — спокойно ответила Тиффани. — Уходи.

— Эта ферма принадлежит моему отцу! — брякнул Роланд и, похоже, только потом понял, что брякнул он это вслух.

Раздались два негромких, но очень выразительных постукивания — это Тиффани положила лопатки и повернулась к Роланду.

— Очень отважно с твоей стороны было сказать такое, — проговорила она. — Но, наверное, теперь, немного подумав, ты уже жалеешь, что сказал это, да?

Роланд стоял зажмурившись. Он только кивнул.

— Хорошо, — сказала Тиффани. — Сегодня я делаю сыр. Завтра, может быть, займусь чем-то другим. На какое-то время, возможно, я уеду, и ты станешь гадать: «Где она?» Но часть меня всегда будет здесь, я буду постоянно держать эту землю в своих мыслях, постоянно приглядывать за ней. И однажды вернусь. А теперь уходи!

Он повернулся и бегом кинулся прочь.

Тиффани дождалась, когда топот Роланда затих вдали, и окликнула:

— Ну ладно, кто здесь?

— Эт’ я, хозяйка. Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок, хозяйка. — Пикст показался из-за ведра и добавил: — Явор Заядло велел приглянуть за тобой покамест. И сказать тебе спасибы за предложенье.

«Волшебство не перестаёт быть волшебством оттого, что ты теперь знаешь, как оно было сотворено», — подумала Тиффани.

— Можешь смотреть, но только в молочне, — сказала Тиффани. — Не смей шпионить за мной.

— Ни-ни, хозяйка, — поспешно ответил Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок. Потом ухмыльнулся: — Фиона будет кельдой Медной горы. Она зовёт меня с собой тамошним гоннаглом.

— Поздравляю!

— Ах-ха, и Вильям грит, я буду отличным гоннаглом, надо тока с визжалью больше рыпытировать. И… э…

— Да? — сказала Тиффани.