МАЛЕНЬКИЙ ТЮРЕМНЫЙ РОМАН

«Боже мой, боже мой, это последние, на больничной койке, часы пронумерованной, как все зеки, певчей птицы… это он, щегловитый щегол, сжавшийся в комочек, съежившийся от холодрыги, голодухи, предсмертного забытья, загнанный в клетку, обессиленно опустивший крылышки, быть может, еще не знающий, что через пару минут канет он с больничной койки прямо в темные бездны смерти – в глубины отсутствия времени… и только поэтому да и потому что зело велики заслуги певческого горлышка сей птички перед Божественной влюбленной парой – Языком и Словесностью, – канув во тьму, в тот же миг взвилась она над клеткой, над тьмой, над Лубянкой, над колючими башнями Кремля, над всеми нами – взвилась все тем же щеглом щегловитым, все той же ласточкой, готовой слюной своей увеликолепить на распростертой под ее крылышками звезде памятники собрату по перу – увеликолепить их всего лишь за одну строку «Не расстреливал несчастных по темницам»… и вот уж взвившаяся, вволю налетавшаяся, слетела птица с хладных высот и присела лапки-крылышки погреть у негасимого огня на собственной своей могилке… на могилке всемирно известных щегла любви и ласточки свободы, щегла свободы и ласточки любви».

Видение тут же пропало, оставив в памяти неистребимый след, а сам А.В.Д. с большим недоумением, с огромной неохотой вернулся на Землю – всего лишь на одну из самых небольших звездочек вселенских – прямо в выгребную яму допроса.

33

ШЛАГБАУМ. Вы вопрос-то мой не изволили ли проглотить вместе со своим раздвоенным змеиным языком врага? ДРЕБЕДЕНЬ. Никак нет, лично Ежов принуждал меня дрочить с ним как бы на-брудершафт, фонируя с другими онанировавшими участниками незаконной оргии до окончательного изрыгания, виноват, извержения желеобразной семенной жидкости, в процессе осеменения которой подследственного лица женского пола, находившегося без сознания… дорогой Люций Тимофеевия, клянусь, мне было не до фамилий свидетелей по будущему делу… все такое сильней человека, который даже член ВКП(б), поймите же хотя бы это, ведь на моем месте сам Гитлер не устоял бы, не говоря еще кое о ком. ШЛАГБАУМ. Когда и при каких обстоятельствах Ежов склонил вас к противозаконной половой деятельности в успешно функционирующих рядах НКВД? ДРЕБЕДЕНЬ. Вы сами-то, небось, не пробовали воспротивиться приказу к активному сожительству с самим наркомом и ко вспомогательному разврату, когда отступать некуда, к тому же угроза крематорием, небось, в наиживейшем виде, а не в трупском, – пробовали? ШЛАГБАУМ. Съемка – стоп!.. если в монтаже, что-нибудь будет напортачено, сдерем с режиссера три шкуры… а ты что – не видел, пидар гнойный, как я ему чуть не ебнул «Вдовой Клико» промеж глаз и сказал гниде: «Еще раз рыпнешься в ширинку к члену партии с восемнадцатого года – убью на хуй, тем самым дав понять, что… начали съемку!.. революция свершалась не во имя полового разврата личности человека в глазах широких масс пролетариата… знаете это, или не знаете?.. ДРЕБЕДЕНЬ. Знаю, но он же на голову-то больной, совсем несчастный и в виде наркома решал все кадровые вопросы внезапного обострения хронического заболевания классовой борьбой за светлое будущее… уж лучше бы вы натянули его на халабалу – тогда одним врагом было бы у вас меньше, а на одного друга больше, наша же с вами история не пошла бы сикись-накись… между прочим, половые органы – это одно, а революция, Люций Тимофеевич, – это уже совсем иное, и одно другому не мешает, хоть она и не в белых перчатках, то есть октябрьская революция… клянусь, я под вашим руководством реки крови вспять направил бы, горы Дел на хер бы свернул, что еще не поздно, слово мое ответственно твердеет час от часу – дайте же мне только один шанс поработать для родины, дайте!.. у-мо-ля-ю! ШЛАГБАУМ. Не дадим, это не только поздно, Дребедень, но сво-е-вре-мен-но не дадим – я сказал, точка… если враг не сдается, его уничтожают как помесь вши с клопом… еще одно слово оправдания и пропаганды служебного мужеложства – пойдете пешком прямо в крематорий в живом виде и вместе со своей арифметикой преступных мужский соотношений.. Вы хоть понимаете, что достойны гореть казенным пламенем на медленном огне электрофикации всей страны?