Маленький Зверёк из Большого леса (СИ)

   Впрочем, бельчонок и сам хотел вернуться на свой маяк.

   -- Карту уже почти нарисовали, а у меня ещё ни­чего не готово. Чем я буду кормить гостей? Наверняка все уже видели сигнал с маяка и куча народу со всех концов леса уже в пути.

   Не дождавшись ответа, Шкрябл унёсся прочь. Он был жутко шебутной, но и жутко хозяйственный тоже.

   -- Возьмём удочку. Может, удастся половить рыбку, - сказал Зверек.

   Ходить на озеро без удочки так же нелепо, как отдыхать под вишнёвым кустом с закрытым ртом. Всегда есть шанс, что в рот упадёт сладкая, созрев­шая ягода.

   Они поплыли к дому. Зверёк залез в трубу и забрал оттуда удочку. В трубе можно было обнаружить очень много вещей. Зверёк любил вещи, - всё интересное так или иначе оказывалось там. Если, конечно, никому другому не принадлежало. И так же щедро он делился вещами, поэтому имущество у него не залёживалось. Он считал, что у каждой вещи должен быть хозяин, а он хозяин так себе, потому как всё время забывает, что у него в кладовой, и вообще -- забывает всё на свете. Правда, какого бы цвета эти предметы ни были до того, как попадали в кладовую Зверька, там они неизменно становились чёрными, как ночь.

   Вот и удочку он достал такую чёрную, что ей мож­но было рисовать на снегу, ещё захватил немного су­шёной ежевики, просто потому, что её не требовалось отмывать от сажи и можно было есть прямо так. Она же и так чёрная! Кроме того, её можно использовать в качестве наживки. Какая рыба не любит ежевики?

   Они отправились в путь, разглядывая по дороге следы диковинных животных. Кся напустила на себя деловой вид, нацепила очки, которые Зверёк когда-то ей подарил, и говорила:

   -- Это мурмурыбр, а это бурбукубр.

   -- Таких зверей не бывает, -- сказал Зверёк.

   -- Меня тоже не бывает, но ты же меня придумал, - возразила Кся. - Значит, я тоже могу придумать, кого захочу.

   -- Только придумывай неопасных, -- сказал Зве­рёк. -- У твоего бурбукубра больно уж большие следы. И, кроме того, с когтями.

   Дорога была длинной, и Кся устала. Она давно уже ехала на спине Зверька, несмотря на то, что они по-прежнему плыли в лодке. Отчего-то она думала, что так будет уставать меньше. Вцепившись пальчи­ками в шёрстку, она спрашивала:

   -- Когда мы уже дойдём до озера?

   -- Мне кажется, мы уже дошли. Мы сейчас плывём по озеру.

   -- Но где же вода? -- и, осенённая неожиданной догадкой, приложила ладошку ко рту. -- Неужели замёрзла?

   Зверёк попробовал пухлый снег веслом. Вокруг не было ни одного деревца, все они сгрудились далеко позади, а ещё далеко впереди.

   -- Именно.

   -- Как же мы будем удить рыбу? Бедные мальки останутся без кормёжки.

   Нужно сказать, что рыбу в этом лесу удили по-особенному. Ели рыбу только большие звери, вроде медведей и лис, а мелкие, вроде Зверька, её подкарм­ливали. На удочке не было крючка, была только леска из прочного длинного вьюна. А к его кончику привя­зывалась наживка. Если рыба съела наживку, рыбак радовался, с умилением смотрел сквозь толщу воды на рыбьи морды и позволял себе в награду тоже полакомиться ягодами. Зверёк сказал:

   -- Они наверняка спят зимой. Может быть, у них выпадает особенный, подземный снег и засыпает их до самого верху? И они в нём спят, как будто под оде­ялом? А может, вода просто замерзает до самого дна?

   -- Я знаю, что мы сделаем!

   Кся соскочила со спины Зверька, пробежалась по краю лодки, наступив Зверьку на хвост. От волнения она этого даже не заметила.

   -- Мы закопаем ягоды прямо в снег! Как можно глубже, чтобы никто не нашёл. И непременно перевя­жем каждую ленточкой, чтобы рыбки знали, что это подарок. Угадай, что будет, когда придёт весна?

   Зверёк закивал и зашевелил усами. Ему эта идея нравилась.

   Они закопали в разных сторонах озера все ягоды, которые у них были, сначала просто ковыряя неглу­бокие ямки удочкой. На ленты пустили вьюн-леску. Потом Зверьку стало интересно. Он выкопал большую яму и спустился в неё, чтобы проверить, как далеко до льда.

   -- Эге-гей! -- кричала сверху Кся.

   А Зверёк приложил ухо ко льду. И выставил вверх палец.

   -- Тише. Мне кажется, я их слышу.

   -- Кого? -- кричала Кся. -- Эге-гей!

   Кажется, ей просто хотелось покричать.

   -- Рыбок. Я слышу, как они плавают.

   -- Бедняги. Они же совсем не видят солнышка! Эге-ге-ге-гей!

   Она непременно хотела докричаться до рыбок: спят они или, может, при свете фонариков читают книжки?

   Зверёк слышал, как вздыхает огромная мас­са воды, как там творится какая-то своя, особенная жизнь: как каракатицы, вращаясь, создают водоворо­ты, как различные течения там, в темноте, перекре­щиваются и переплетаются, будто пряжа. Как кто-то большой шевелит у самого дна плавниками. У Зверь­ка на самом деле был очень хороший слух! Он не отрывал ухо до тех пор, пока оно совсем не замёрзло. Лёд был слишком мутный, чтобы что-то рассмотреть.

   Кся сбросила вниз то, что осталось от лески, и спу­стилась по этой верёвке к Зверьку.

   -- Мы непременно должны что-то сделать. Пу­стить к ним хотя бы немного тепла и света. Смотри, какое яркое солнце! Так жалко, что оно не проникает туда, под воду.