Маленький Зверёк из Большого леса (СИ)

   Филин помедлил, разглядывая его глаза­ми-камешками (когда он вращал головой, они гулко стукались где-то за клювом), а потом сердито и не­много смущённо сказал:

   -- Я немного слеповат. Особенно сейчас, когда пора спать. Наверное, ты белка.

   Кажется, он немного рассердился, что кто-то пре­рывает его игру. Впрочем, филины всегда выглядят и говорят так, как будто сердиты на весь белый свет. На самом деле они незлобивые существа и очень любят шутки. Хотя представление о шутках у них не совсем обычное.

   Филин распахнул крылья, сделавшись вдруг раза в три больше, взмахнул ими, вызвав вокруг настоя­щий снегопад, и вернул себя в нормальное положе­ние. "Ухожуспать, ухожуспать, ухожуаспать... -- бормотал он себе под нос. -- Ух".

   -- А что делают белки? -- заинтересовался Зверёк.

   Ему захотелось сунуть в рот палец -- палец на зад­ней лапке, -- но он решил не делать этого. Может, фи­лин посчитает это неприличным.

   -- Ух. Чаще всего задают глупые вопросы.

   -- У меня глупые вопросы?

   Филин задумался.

   -- На мой взгляд, вполне разумные. Посмотри-ка вон там, в дупле.

   -- А чьё это дупло?

   -- Моё. Дупла -- это зеркала для белок, -- сказал он и довольно заухал своей шутке. -- Любые дупла. Оказавшись в дупле, белка тут же вспомнит себя.

   Зверёк заглянул внутрь дерева. Там довольно уютно: из мышиных хвостиков устроен гамак, прямо в стене выдолблен стол. В специальных нишах запа­сы желудей и каких-то травок. В скорлупки от орехов сложена темнота, похожая на лоскуты ночного неба. Наверное, филин укутывается в неё, когда в дупло начинает заглядывать солнышко. Из угла поблёски­вает стёклышко от очков, а под ногами -- мудрёные древесные письмена в виде колец, одно в другом, и в другом -- ещё кольцо. Дерево, особенно такое скру­пулёзное, как дуб, ведёт свои записи из века в век, описывая, что нащупало оно корнями в почве, кто в нём поселился и привольно ли дышится листьям. На­верное, на досуге филин пытается их расшифровать, вглядываясь через стёклышко от очков в эти записки.

   -- Ну как? -- спросил филин.

   Зверёк попробовал свернуться клубком в гамаке. Понюхал темноту, подобрал несколько перьев, кото­рые филин вставлял себе в крылья, чтобы лететь дальше и махать крыльями пореже, и вновь рассыпал их по полу.

   -- Ничего не пойму. Но у тебя очень уютно.

   -- Значит, ты не белка. Был бы ты бел­кой, ты бы нашёл, что там стащить. Белки ужасно во­роваты.

   Филин заглянул в дупло, чтобы проверить, не пропало ли чего.

   -- Ух, ух. Тебе стоит посетить Талисмана. Я приле­тел не так давно, а он живёт здесь уже не одну зиму и очень много знает. Он живёт на старой ёлке к востоку отсюда.

   -- А как тебя зовут?

   -- Ух.

   -- Ух?

   -- Ух. Я твержу тебе об этом всю ночь, но ты на­столько невнимателен, что не замечаешь.

   Филин строго посмотрел на зверька, но потом смягчился и довольно заухал:

   -- Это довольно весёлая игра с новы­ми знакомыми -- считать, за сколько ухов они отгада­ют моё имя. Ты отгадал за девять. Это очень хороший результат.

   -- А я, -- сказал Зверёк торжественно, -- обяза­тельно вернусь и скажу тебе, как меня зовут, как толь­ко вспомню.

   Они тепло распрощались, и Зверёк поплыл даль­ше -- мимо дома, на крыше которого располагалась труба, в сторону рассвета.

   Талисмана он вспомнил сразу же, как только уви­дел. Оказывается, они были уже знакомы.

   Давным-давно, когда не только зверька, но и его папы ещё не было на свете, Талисмана принесли и повесили на нижнюю ветку старой ёлки люди. С тех пор он там и висит, вечно бодрствующий, "вечный летописец", - как сам он себя называет, - "этого скучного места в этом скучном времени". Зверёк не понимал, что всё это значит, но звучало до ужаса интересно.

   -- Я бы сказал тебе, если бы ты сам хоть раз сказал мне, кто ты такой.

   -- Я никогда над этим не задумывался, -- при­знался Зверёк.

   Он укутался в хвое на нижней еловой ветке и вы­ставил наружу только нос и уши. К утру воздух немно­го посвежел, и стало прохладно. Даже для густого под­шёрстка.

   Талисман не мёрз даже в самый жуткий мороз. Это всего-навсего кусочек кожи, на котором нама­лёваны большие выразительные глаза (один синий, другой зелёный) и улыбающийся рот, а вниз спуска­лись две кисточки из конского волоса, заплетённые в косички. Ко рту был приделан настоящий волчий коготь, так, что казалось, будто из-под верхней губы тотема выглядывал единственный клык. Что и гово­рить, для тех, кто не знал о его добром (точнее, снис­ходительном) нраве и о мудрости, он казался весьма пугающим.

   -- Любое существо можно отличить по следам, -- изрёк Талисман.

   Он никогда не говорил ничего просто так, но всег­да что-то изрекал.

   -- По следам? -- удивился Зверёк. -- А что такое следы?

   -- Это отпечатки твоих лапок, которые остаются, когда ты ходишь по снегу. У каждого, кто может бе­гать, прыгать или шагать, они свои. Так мы сможем установить твой подвид.

   -- Подвид?

   -- Я вот, например, Талисман из подвида тотемов.

   -- Но я умею только плавать! Мои следы выглядят так, как будто кто-то плыл по снегу на лодке. Может, я на самом деле кораблик?