Маленькое одолжение. Продажная шкура

– Но… сэр! – послышался из коридора снаружи возмущенный голос Билли.

Дверь за моей спиной распахнулась, и я, оглянувшись, увидел нескольких мужчин, стоявших там. В центре громоздился здоровяк лет сорока пяти, явно давно уже неравнодушный к пиву, а может, к макаронам. Живот его изрядно выпирал из-под пояса, хотя хорошо сшитый костюм отчасти скрывал это обстоятельство. Точно так же он скрывал бы наплечную кобуру с пистолетом – если бы сам их обладатель не старался выставить их напоказ.

– Деметра, – буркнул здоровяк. – Мне нужно поговорить с вами наедине.

– Я вам не по средствам, Торелли, – невозмутимо ответила Деметра. – И у меня деловой разговор.

– Пусть его займет пока одна из ваших шлюх, – огрызнулся Торелли. – Нам с вами нужно поговорить.

Она выгнула бровь:

– О чем?

– Мне нужен список ваших банковских счетов, пароли службы безопасности и копии всех деловых записей за последние шесть месяцев. – Он нахмурился, возвышаясь над ней.

Торелли явно принадлежал к тем типам, которые привыкли добиваться своего, нависая над кем-то и хмурясь изо всех сил. Я таких видел. Я попытался заглянуть поверх стоявших в дверях мордоворотов в коридор, чтобы посмотреть, чем там занят Томас, но ничего не разглядел.

– Можно подумать, вам здесь что-то принадлежит, – заметила Деметра. – С какой это стати я должна снабжать вас своими счетами и записями?

– Здесь многому предстоит измениться, курва. Начиная с твоего поведения. – Торелли оглянулся на четверых стоявших у него за спиной мужчин и мотнул головой в сторону Деметры.

Двое, типичные чикагские мордовороты среднего калибра, обогнули Торелли и направились к ней.

Я поморщился. Не то чтобы я слишком беспокоился за Деметру, но она была мне нужна, и мне вряд ли удалось бы уговорить ее помочь мне, окажись она в реанимации. А кроме того, она женщина, а женщин бить нехорошо. И позволять двум безмозглым наемным громилам делать это тоже не стоит.

Я встал и, держа в руке посох, повернулся к этой парочке. Я посмотрел на них как можно более сурово, но это не остановило их, даже не замедлило. Тот, что заходил справа, швырнул что-то мне в лицо, и мне некогда было разглядывать, что это такое. Я пригнулся, увидел-таки, что это запорошенная снегом перчатка, и сообразил, что это обманный выпад.

Парень слева шагнул ко мне, дождавшись, пока я пригнусь, и лягнул меня башмаком с железными набойками, целясь в колено. Я чуть повернул ногу и принял удар в икру. Это оказалось чертовски больно, но подвижности меня не лишило. Я перекатился влево – так, чтобы левый мордоворот оказался между мною и правым. Он замахнулся на меня правой рукой, и я принял удар его кулака на посох. Хрустнули костяшки. Мордоворот взвыл.

Другой обогнул своего оглушенного болью коллегу и ринулся на меня, очевидно намереваясь повалить на пол, чтобы все четверо могли попинать меня некоторое время ногами.

Я никак не мог такого допустить. Поэтому я вскинул сжатую в кулак правую руку, выставив в его сторону четыре витых перстня – по одному на каждом пальце. Прошептав заклинание, я высвободил энергию, заключенную в одном из перстней. Она ударила в мордоворота с силой локомотива, отшвырнув назад. С очень приятным слуху грохотом он врезался спиной в стену и сполз на пол.

Я повернулся к продолжавшему пребывать в оглушенном состоянии первому мордовороту. Первым делом я лягнул его в обе икры по очереди – ха! Получи, гад! – потом двинул его башмаком в бедро, и он тоже повалился на пол.

Я повернулся к двери и уперся носом в ствол пистолета Торелли.

– Неплохо, детка, – произнес без пяти минут важная шишка. – Это дзюдо или что-то в этом роде?

– Что-то вроде этого.

– Мне бы пригодился человек с вашими навыками и способностями, как только в моем спортклубе произойдет, – он угрюмо покосился на Деметру, – смена руководства.

– Я вам не по карману, – заявил я.

– Мне многое будет по карману, – возразил он. – Назовите свою цену.

– Сто пятьдесят шесть гаджиллионов долларов, – с готовностью ответил я.

Он насупился, словно пытался понять, шучу я или нет. А может, он просто прикидывал, сколько нулей я имел в виду.

– Считаешь себя настолько неотразимым, а?

– Я охренительно обаятельный, – сообщил я. – Особенно с той енотовидной физиономией, которую я заполучил, собираясь сюда.

Торелли потемнел как туча.

– Детка, ты только что совершил последнюю ошибку в своей жизни.

– Господи, – вздохнул я. – Если бы.

Томас приставил ствол своего «дезерт-игла» к затылку Торелли.

– Брось железку и не рыпайся, – мягким, приятным тоном произнес он.

Торелли застыл от неожиданности, но возражать не стал. Он только немного повернул голову, пытаясь высмотреть двух оставшихся мордоворотов. Со своего места я видел в коридоре пару ног, лежавших пятками вниз, но ничего больше.

Я шагнул к нему вплотную.

– Забирайте своих людей и убирайтесь отсюда, – негромко велел я ему. – И не советую возвращаться.