Маленков. Третий вождь Страны Советов

Общественное и государственное для Сталина всегда было на первом месте. Он никогда не опускался до выяснения личных отношений. Это качество ему приписывают люди, которым просто не дано понять психологию, а уж тем более умственные качества Сталина. Уже по одной этой причине (а есть и другие) они приходят к ложным выводам.

Но вряд ли можно оспорить тот факт, что обстановка на высших ступенях власти страны того времени была крайне напряженной и нездоровой.

Особенно показательны изменения, происходившие в руководстве органов государственной безопасности. Здесь поистине шла война не на жизнь, а на смерть. Взаимная слежка и доносы были обычным явлением; нередко из подследственных буквально выбивали нужные показания. (Кстати сказать, обстоятельно покопавшийся в архивах Кирилл Столяров привел в упомянутой выше книге немало тому примеров.)

Например, в Грузии соперничали не просто отдельные личности, но и кланы, принадлежавшие к разным племенам. Мингрел Берия поставил своих соплеменников на ряд руководящих постов в Грузии. Их «недоброжелатели» постарались сфабриковать материалы о коррупционных связях чиновников-мингрелов (возможно, мелкие нарушения партийной этики действительно были). Утверждалось, что существует заговор «мингрельской группы» с целью отделения республики от Советского Союза. (В связи с этим, по-видимому, и поставили подслушивающую аппаратуру в доме матери Берии и вряд ли без ведома Лаврентия Павловича.)

Есть свидетельства, будто Сталин предложил искать в этом деле Большого Мингрела, то есть Л. П. Берию. Так ли было, когда и по какой причине, не совсем ясно. Не исключено, что инициатором этого дела был Маленков. Во всяком случае К. А. Столяров утверждает: «Кроме Рухадзе, Рюмина и Игнатьева полностью в курсе дела был Маленков, — Игнатьев регулярно осведомлял Георгия Максимилиановича обо всех сколько-нибудь значительных операциях».

В постановлении Политбюро от 9 ноября 1951 года о взяточничестве в Грузии, в частности, говорилось: «Мингрельская националистическая группа т. Барамия не ограничивается, однако, целью покровительства взяточникам из мингрельцев. Она преследует еще другую цель — захватить в свои руки важнейшие посты в партийном и государственном аппарате Грузии и выдвинуть на них мингрельцев, при этом она руководствуется неделовыми соображениями, а исключительно соображениями принадлежности к мингрельцам».

В постановлении говорилось также, что т. Барамия «злоупотреблял доверием московских работников к ЦК КП(б) Грузии». Кто были эти доверчивые работники центрального аппарата, не сказано. Не исключено, что так завуалированно — за неимением доказательств — намекается на покровительство националистам и коррупционерам Большого Мингрела.

Кто был автором данного постановления, неизвестно. Не исключено, что к нему приложил руку Маленков. Фамилия Берии не прозвучала, возможно, для того, чтобы он решил, будто Маленков готов его выгораживать, не впутывая в данное дело. Однако Лаврентий Павлович не дремал и в конце концов оказался в выигрыше.

4 июня 1953 года Сталин направил телеграмму руководству Грузии, где говорилось:

«ЦК ВКП(б) считает, что т. Рухадзе стал на неправильный и непартийный путь, привлекая арестованных в качестве свидетелей против партийных руководителей Грузии… ЦК ВКП(б) не сомневается, что если встать на путь т-ща Рухадзе и привлечь арестованных в качестве свидетелей против т. Рухадзе, то арестованные члены группы Барамия могли бы сказать против него гораздо больше и несравненно хуже.

Это факт, что именно они во главе с Барамия требовали снятия т. Рухадзе с поста министра месяцев восемь назад и обвиняли его во всякого рода уголовных делах».

По-видимому, Сталину были предоставлены материалы, свидетельствующие о том, что Рухадзе (как выяснилось, человек весьма сомнительной нравственности) сводит свои давние счеты с личными врагами, пользуясь служебным положением и не гнушаясь грязными, а то и преступными методами, стараясь не столько расследовать дело, сколько фабриковать.

Надо иметь в виду, что у Иосифа Виссарионовича была своя личная секретная служба. Так что по отношению к своим ближайшим соратникам он имел возможность действовать по принципу «доверяй, но проверяй». В данном случае, по всей вероятности, проверка показала, что охоту на Большого Мингрела затеяли его конкуренты в борьбе за власть.