Малера (СИ)

После невинного вопроса ощущаю очумелое смущение. Сдать папу? Как объяснить наличие кадра? В голову ничего путного не приходит от слова совсем. Зеро в башке, белизна. Разболтав на минуту осадок горечи, впадаю в транс и не знаю, что ответить. Я реально ощущаю свое натянутое лицо и максимально сухой язык. Моргаю со звуком протирания, будто несмазанное колесо. Веки словно пластиковые, они странно опускаются и поднимаются, будто и глаз неполностью закрывают. Боже, боже, опять впадаю в состояние неадеквата. Да что ж такое!

— Нашла, — бухаю первое попавшееся слово.

Матвей напрягает лоб и замирает в какой-то странной догадке. Я буквально вижу, как шевелятся мысли в его голове. Он кладет пальцы на губы и поочередно прикладывает, словно играет, при этом неотрывно сканирует меня.

— Лер, а Спартак ездил же на тот форум, помнишь? Он же в моем городе был, как мне известно? В смысле, где я учился?

Бдыщ! Заливаюсь краснотой.

Ну вот и все, тайна раскрыта, секрет больше не секрет. Раскрыли оберточку, конфетку сожрали, вкус не почувствовали. Из меня разведчик, как из коричневой субстанции пуля. Папа, прости. Уже все потеряно, и я молчу, пустыми глазами луплюсь на Мота. Он с долей удивления внимает мне, ждет хотя бы какую-то реакцию.

— Не помню.

— Хорошо, можешь не говорить, — понимает, что толку от меня ноль и берет все в свои руки. — Лера, выслушай, только не брыкайся, ок?

— Да не брыкаюсь я, — обессиленно шепчу ему в грудь.

Я уже не знаю теперь. Все так запуталось в моей голове. Я так хочу ему верить, кто бы знал, как я этого страстно желаю. Все хочу забыть, остаться только с Матвеем где-нибудь на необитаемом острове. Говорить-говорить, смеяться, бродить крепко взявшись за руки под огромной луной и усыпанным звездами небом. Шептать о том, что сильно люблю, что всегда любила! Сходить с ума от его жадных поцелуев, крепких рук и да, этого большущего, прекрасного и дарящего офигенски-запредельные ощущения члена. Да!

Нет. Да, «да» же!

— Мы сейчас идем ко мне. Ты останешься с моей мамой и Ильей, хорошо? А я схожу к вам и поговорю с твоими, — блокирует мои телесные протестные попытки. — Лер! Мне надо поговорить со Спартом. Один на один. Ты не удержишь меня больше, потому что все, чего я хочу это ты. Дай мне решить, ладно? — осторожно киваю, была не была. — И еще, — взгляд Матвея заплывает металлом — с нюней твоим… Разберусь сам, ты не лезь, ладно?

— Ну это вообще ни в какие ворота уже, Мот! — сопротивляюсь я. — Я что, по-твоему, коза бессловесная. Ты чекане, что ли совсем? — расхожусь не на шутку. — Сама справлюсь.

— Эй-ей! — смеется Мот и начинает щекотать меня. — Узнаю свою малышку, — обнимает и целует в нос — но нет, детка, я все решу сам. Это все, Лер, можешь об обижаться теперь, ничего не изменится.

Пока сдаюсь, но это пока. Единственное в чем могу уступить, так это в беседе с моими, а вот что Максюши касается, уж увольте, сама как-нибудь поучаствую. Я не понимаю еще до конца, как сложится у нас с Мотом, но Макс однозначно пойдет в пешее путешествие, надоел он мне, причем давно. Даже если бы не вся эта сногсшибательная история, все равно бы закончилась байда у нас, так что мне не жаль. Да и в принципе я думаю именно об этом в последнюю очередь. Сегодня и сейчас интересует иное, а точнее я и Матвей, и наше будущее.

— Филатов, — зову Мота. Он отрывается от меня, до этого нежно дышал мне в шею, вызывая град мурашек. — Знал ли ты когда-нибудь, что мы вот так будем с тобой.

— Если бы, Лер. Ведь на браслете такая гравировка, м? — вытягивает руку перед собой, позвякивает звеньями.

Я и не заметила сразу, что мой подарок на нем. Приятно! Еще приятнее то, что разгадал немудреный смысл слова. Я и сама не особо понимала, что хочу вложить в неопределенную надпись, а теперь все ясно и без объяснений. Вот так.

Как нам не хотелось, но встаем и приведя себя в относительный порядок, двигаемся по направлению к дому. Всю дорогу Матвей не отпускает меня, идет, подстраиваясь под мой шаг, при этом крепко зажав рукой талию. Держит, чтобы не убежала, я это так понимаю. Если по чесноку, то переживаю безусловно. До вскрытия карт мне остается всего лишь минут десять. Это касаемо дома Филатовых, где информацию воспримут нормально, я уверена в данном факте. Но потом мне придется пережить войну миров. Папа Спарт будет держать глухую оборону и изо всех сил шатать мою.

— Мам, мы пришли, — открывает Матвей дверь, придерживает и подталкивает в проем.

Мама Мота вместе с Илюшкой сидит прямо на лужайке перед домом на пледе, наброшенном прямо на зеленый газон. Держит миску с творогом и кормит Илью из ложки. Она внимательно рассматривает нас, чуть улыбаясь, задерживает взгляд на руке Матвея, которую он так и не убрал от меня. Смущаюсь, снова заливаюсь вишней, и чтобы отвлечься от этого, наблюдаю за мальчиком, который разинув рот, смотрит на ложку с белой горочкой. Тетя Маша так и не донесла ее до парнишки. Устав ждать, Илья нагибается и смахивает творог, а мама Мота неожиданно вздрагивает и, поняв в чем дело, заливается негромким смехом.