Малера (СИ)

— О, приперлись парочка? — вздрагиваю от рокота отца Матвея, практически подпрыгиваю на месте.

— Бать! — предупреждает Филатов голосом.

— Ой, ладно! — прыскает теть Маша — Тоже мне, конспираторы. Илюшка, давай доедать. Вы-то будете обедать? — кивает нам, не отрываясь от малыша.

— Конечно, ма, о чем говорить, — отзывается Матвей.

— Лер, иди помоги там на кухне. Сейчас сядем вон там.

Разговор прерывается грохотом открывающейся калитки, в которой показывается разъяренный папа и бегущая за ним мама. От страха приседаю. Папа стремительно идет по дорожке, упрямо размахивая руками, настолько гулко ступает по поверхности, что в ушах отдает. Пилит со скоростью звука. Мама хватает его руки и пытается оттянуть назад. Она взъерошенная, беспокойная и на себя не похожа. Впервые вижу ее неприбранной, не понимаю, она из ванной что ли только выскочила и впопыхах натянула одежду на мокрое тело? Похоже так!

— Спарт, — приговаривает она — Спартак, прошу тебя. Ну прошу, пожалуйста… Маша, привет! — ошалело кивает издалека. — Егор… Не беги, умоляю. Да что же ты за человек такой! Давай сядем и поговорим. Матвей, привет! Дочь, а мы тут это…прибежали тут… Спартак!

Мот напрягается и наблюдает за моим папой. Я теряюсь и боюсь одновременно, но видит Бог, что кое-что еще соображаю. Основная мысль о том, что нельзя допустить, чтобы дошло до рукоприкладства. Папа потом жалеть будет, особенно когда правду узнает. Не нахожу ничего лучше, чем встать впереди Филатова и вытянуть перед собой руки.

— Стой, пап! — ору во всю силу легких. — Стой! Все не так! Все не так!

Он неожиданно останавливается, как вкопанный. Я трясусь от происходящего, словно лист на ветру. Меня просто накрывает. Сквозь пелену долетает голос Матвея.

— Лер, отойди назад, за меня. Поняла. К-хм… Спартак, идем надо обсудить несколько моментов.

— Правда? — отец все еще на взводе. — Ну пошли, я тебе сейчас обсужу…

— Папа!

— Спартак!

Одновременно вскрикиваем я, теть Маша и мама. Я стою и выглядываю из-за Филатова, мама висит на папе, а тетя Маша прижала к себе Илюшку, который с интересом на все смотрит. Точки над «и» расставляет отец Филатова. Он подходит к Спартаку и обняв его за плечи, что-то шепчет ему на ухо. Внезапно Матвей отрывается от меня и подходит к ним, тоже сосредоточенно говорит моему папе, глядя ему прямо в глаза. Говорит долго и настойчиво. В растерянности наблюдаю за всеми. Илюшка выскальзывает от мамы Мота и немножко по-стариковски вздохнув, неспеша ковыляет к мужской компании. Этот финт вырывает нервный смешок у всей женской части. Подойдя к мужчинам, Илюша, дернув Матвея за штанину, вскарабкивается на руки и внимательно слушает, о чем говорят взрослые. Присутствие ребенка гасит огонек неприязни и тон снижается. Спасибо, малыш. Позже они уходят в дом, и мы остаемся одни.

— Лер, как дети, — ворчит мама. — Ну что сразу нельзя сказать было, шифровальщики-неудачники? Уж мне-то сразу стало все ясно, — с укоризной смотрит на меня. Молчу, оправдаться нечем. — Маш, когда Илюшку заберут? — с удивлением кошусь на маму. Оказывается, она в курсе уже. Ну естественно, теть Маша растрепала уже.

— Завтра. Ты не успела ему рассказать?

— Только начала, — уныло вздыхает. — Честно, он и слушать не стал. Сказал, что не верит. Ну ты же знаешь, что Лера для него значит. Там полная шиза! Хуже только Шахов, тот вообще ненормальный. Как Златку замуж выдавать будут, я не понимаю! Представляешь, выгнал с позором ее ухажера, Севу какого-то. Ленка чуть со стыда не сгорела.

— Да ты что! — всплескивает руками тетя Маша. — Ты подумай!

— Эй, народ! — окликаю их я на возмущении. — Что за сплетни! Я здесь вообще-то, и папа наш точно такой же!

Мама слегка краснеет и машет рукой.

— Ну ты хватила. Побесится и перестанет. Я знаю, что говорю.

— Что ты там знаешь, Лада? — подскакиваем все вместе.

— Я?… Я-а-а… Ой, а вы что, все уже?

— Все, — папа сейчас смотрит только на меня. — Подойди, — плетусь к нему. — Посмотри на меня, малыш, — смотрю на любимого и бесценного, внимаю ему. В его глазах светится строгость и бескрайняя любовь. Папа мой, папочка! Самый любимый, самый родной! — Иди к нему.

Я знала! Визжу и зацеловываю от радости щеки. Он крепится из последних сил, потом кружит и отвечает мне. На самой вершине счастью понимания, вновь слышим, как хлопает дверь и в проеме показывается незнакомая хрупкая фигура.

— Здравствуйте, а Матвей дома?

33. Последняя глава

— Ле, а вы когда за нами приедете? — спрашивает крестник Леру, сидя у нее на руках.

— Через пару месяцев, малыш, — звонко чмокает она его в нос.

— Так долго-о-о?

— Дни пролетят незаметно, солнце! Зато вы потом навсегда в этот город переселитесь, — успокаиваю его тоже.