В течение войны за сохранение Союза, Самюэл подрос и смог работать и помогать овдовевшей матери после смерти отца в 1863 году, перед битвой при Геттисберге, в которой участвовал Лукас. Поскольку большинство мужского населения страны ушло на войну, Самюэл нашел постоянную работу с приличной зарплатой на ближайшей лесопилке и дровяном складе. Он, будучи человеком небогатым, сделал многое, чтобы мать Уилла вместе с ним имели кров над головой, одежду и еду на столе. Примерно в то время, когда генерал Шерман в 1864 году захватил Атланту, Самюэл стал ухаживать за шестнадцатилетней Марджори Хибберт, дочерью местного парикмахера. Родители девушки, у которых кроме Марджори были еще пять незамужних дочерей, с радостью дали добро на брак. По их мнению, Самюэл считался достойным парнем, который много трудился, соблюдал обычаи, заботился о матери и с уважением относился к их дочери.
-- Я лишь надеюсь на то, что война закончиться прежде, чем его призовут в армию, -- поведал жене отец девушки.
-- И я тоже. Бог знает, сколько молодых людей сложили свои головы, -- ответила миссис Хибберт и вытерла слезы, так как уже потеряла двух сыновей.
Растущие чувства к Марджори вызвали у него обеспокоенность. Хотя недавние победы указывали на то, что Север выигрывает войну, никто не мог сказать, что будет в будущем. Юг мог найти могущественного союзника, и это изменило бы ход войны. Сражение могли продолжаться годами, пока одна из сторон не одержит победу.
Нужно подумать и о матери. Кто поможет ей, если он уйдет к брату? И все же на переднем плане стоял Лукас. Каждый раз, когда Самюэл ложился спать, ел приготовленную матерью пищу, сидел зимними вечерами перед огнем или обнимал Марджори, у него появлялось чувство вины.
Психологические мучения Самюэля кончились в апреле 1865 года. Спустя долгие четыре года Роберт Ли сдался Уиллису Гранту.
-- Это значит, что Лукас скоро вернется домой, -- сказал матери Самюэл, когда услышал новость об окончании войны.
-- О, Слава Богу! -- воскликнула она. -- День и ночь я молилась, чтобы моего мальчика не убили, и Господь услышал мои молитвы.
Самюэл, который сильно не разделял убеждения матери, сам никогда не произносил молитвы о возвращении брата. Даже если бы он регулярно посещал церковь, в этом не было необходимости: Лукас пообещал вернуться домой, а слово брата являлось для него прописной истиной.
* * *
Лукас внимательно разглядывал высокого, загорелого человека, который помогал матери выгружать повозку перед небольшим, но опрятным домом.
-- Привет, ма, -- обратился бывший солдат.
На голос обернулась вся семья. Слезы катились по лицу Уиллы, когда она про себя воздавала молитву благодарности за возвращение сына.
-- Лукас! -- закричал от радости Самюэл.
-- Дай-ка взгляну на тебя, -- сказал после объятий старший брат. -- Я почти не узнал тебя.
-- Потому что я больше не малец.
-- Не хорохорься. Я всегда буду старшим, а ты останешься малышом в моих глазах.
-- Ты, должно быть, голоден, -- произнесла Уилла, предпочитая сосредоточиться на мирских делах, а не на волнующей сцене возвращения сына.
-- Конечно же, -- ответил Лукас и последовал за матерью и братом в дом.
-- Не верится, что вы с мамой живете в этом доме.
-- Это наш кров, -- пояснил Самюэл. -- Все не так, как при жизни папы. У меня постоянная работа, больше не нужно скитаться.
-- Это то, что ты всегда хотел: свой дом.
-- У меня есть девушка.
Лукас поднял брови и улыбнулся.
-- Не брешешь? Тогда ты превзошел все мои ожидания: малец нашел себе девушку вперед брата.
-- Ну, ты был на войне.
Братья умылись и сели за кухонный стол.
-- А теперь расскажи-ка мне о своей девушке, -- сказал Лукас и почувствовал легкую зависть к счастью брата.
Лицо Самюэля покраснело от смущения.
-- Она самая красивая и добрая девушка в городе. Теперь, когда война кончилась, я собираюсь просить ее руки.
-- Собрался жениться? Когда?
-- Я думаю покончить с холостяцкой жизнью, как только накоплю денег, чтобы добавить комнату в доме. Но хватит говорить обо мне. А как ты? Чем займешься после армии?
-- Если честно, то еще об этом не думал. Поищу работу и жилье.