Малина

К сожалению, у меня со временем

Конечно, если у тебя туго со временем

Просто сегодня у меня особенно мало времени

Разумеется, раз у тебя сейчас нет времени

Если потом у меня будет побольше времени

Со временем мы, конечно же, это только теперь

Мы ведь можем потом, когда у тебя будет время

Как раз в это время, если все наладится

Тебе бы надо поаккуратней со временем

Мне бы только поспеть вовремя

Ах, Господи, смотри не пропусти время

У меня никогда еще не было так мало времени, очень жаль

Когда у тебя опять будет побольше времени, то, возможно

Позже у меня будет побольше времени!

Каждый день мы с Малиной, иногда даже под градусом, напряженно раздумываем над тем, что бы еще ужасного могло случиться в Вене сегодня ночью. Ведь если позволить себе увлечься и прочесть газету, если доверчиво воспринять несколько сообщений, то воображение начинает работать на всю катушку (это словцо придумала не я и даже не Малина, но Малина привез его, как забавную находку, из путешествия по Германии, ведь выражения вроде «на всю катушку» можно подобрать лишь в таких деятельных, живых странах). Но постоянно соблюдать воздержание от газет я не могу, хотя все удлиняются периоды, когда я не читаю уже ни одной или только, заходя в кладовку, где рядом с нашими чемоданами лежит пачка журналов и газет, наугад вытаскиваю какую-нибудь и ошеломленно смотрю на дату: 3 июля 1958 года.[80] Что за наглость! Даже в этот давно минувший день они без всякого толку пичкали нас сообщениями, суждениями о сообщениях, извещали о землетрясениях, авиакатастрофах, внутриполитических скандалах, внешнеполитических промахах. Когда сегодня я смотрю на газету от 3 июля 1958 года и пытаюсь поверить в реальность этой даты и соответствующего ей дня, который, возможно, действительно был, хотя в своем ежедневнике я не нахожу под этим числом никаких записей, никаких сокращенных обозначений вроде: «15 ч. Р.1 17 ч. звонил В., вечером Гессер, доклад К.», — это относится к 4, а не к 3 июля, тот листок остался пустым. Вероятно, это был день без загадок, наверняка и без головной боли, без приступов страха, без невыносимых воспоминаний, разве только с немногими, всплывшими из разных времен; возможно, просто день, когда Лина затеяла летнюю генеральную уборку, а я, изгнанная из дома, сидела то в одном, то в другом кафе, читая газету за 3 июля, экземпляр которой читаю сегодня. Вот единственное, что делает этот день загадкой: это пустой или обобранный день, когда я стала на день старше, когда я не сопротивлялась и позволила чему-то случиться.