Малютка

Марьяхо объяснила, что всех жертв объединяло, во-первых, то, что они были привлекательными женщинами — хоть и не красавицами — в возрасте от тридцати до сорока лет.

— Во-вторых, если не брать случай Чески, все эти женщины были одинокими, их исчезновения долго никто не замечал, они нигде не работали — или, во всяком случае, не выходили на работу каждый день. Иногда это были иностранки, находившиеся в Испании проездом, — например, мексиканская туристка в Мадриде. Трое безработных (две из Валенсии, третья, Иоланда, из Куэнки), только что вышедшая из тюрьмы заключенная, которая оставила сумку со своими немногочисленными вещами в кастельонском пансионе…

На карте легко очерчивалась территория, откуда похищали женщин, — между Мадридом, Куэнкой и сельскими районами к северу от Валенсии. Надо будет перепроверить все заявления об исчезновении людей, которые подавали здесь за последние десятилетия. Но это потом.

— Об Антоне никаких известий? — без особой надежды спросила Элена.

— Дороги перекрыты, с воздуха тоже ищут, вертолет вылетел. Нам нужен красный фургон, «рено кангу». Транспортники сообщили нам номер.

Ферму заливал мутный утренний свет. Буэндиа все еще собирал улики в доме — на это, скорее всего, уйдет не один день. Сотрудники полиции и жандармерии ходили, глядя под ноги и стараясь не думать об увиденном, не позволять воображению разыграться. Каждый сосредоточился на методичном выполнении порученного ему задания. Надо цепляться за насущные дела, чтобы тобой не завладели призраки.

Людоеды. Двадцать три жертвы. Ферма, больше напоминавшая портал в ад.

Бочка с фаршем.

Ческа.

— Может, тебе стоит вернуться в Мадрид?

Сарате сидел на одном из валунов, расставленных по границе двора; его взгляд блуждал по бесконечным полям, уходившим за горизонт. На вопрос Элены он даже не обернулся.

— Прости, что я так отреагировал. — Ему было стыдно за свою истерику.

— Не за что извиняться.

— Сколько можно это выносить, Элена? — Он поднял голову, в глазах стояли слезы. — Каждое такое дело… у нас как будто по куску души вырывает. Придет день, когда ее совсем не останется.

Элене хотелось бы найти слова, чтобы утешить Сарате. Но она была с ним согласна. День за днем они погружались все глубже. Может, теперь уже достигли дна. Может, Сарате прав и у них уже не осталось души. Способности испытывать боль. Впрочем, то же самое она думала, когда потеряла Лукаса. Разве со смертью сына она не утратила последние жалкие остатки человечности? Выходит, что нет. Сейчас, столкнувшись с гибелью Чески, она ощущала такую же невыносимую боль, как и тогда. Как было бы хорошо разучиться страдать! Но увы: ей было мучительно думать о смерти подруги и о пропасти, в которую рухнули все — Ордуньо, Марьяхо, Буэндиа и даже новенькая в отделе, Рейес. Но особенно Сарате. У нее на глазах он покорно соскальзывал в бездну, из которой его уже никто не сможет вытащить. В бездну злобы, отчаяния и ненависти к себе. Ей следовало бы отстранить Сарате от расследования, но как сказать ему, что она не хочет, чтобы он присутствовал при задержании Антона? Как объяснить, что дальнейшее участие в этом деле может окончательно сломать ему жизнь?

Буэндиа старался рассказывать о результатах своих исследований нейтральным тоном. Но сегодня его голос срывался. Судмедэксперт сообщил, что в доме жили пять человек: Антон, Хулио, Касимиро, Серафин и Малютка. Анализов ДНК пока не было, но со слов девочки можно предварительно заключить, что Антон был родным братом двух умственно отсталых мужчин, Касимиро и Серафина. Вероятно, Хулио — его сын. Есть ли какая-то родственная связь между Малюткой и остальными членами семьи, непонятно.

— Если верить реестру актов гражданского состояния, двадцать шесть лет назад Антон Колладо заключил брак с женщиной боливийского происхождения по имени Валентина Киспе. Она числится проживающей на ферме, — добавила Марьяхо.

— Здесь никакие женщины не жили. — В этом Буэндиа был уверен.

— Тебе удалось установить, чьи останки мы нашли в разделочной?

Элена задала вопрос, который мучил всех.

— Там есть морозильная камера, в ней обнаружены куски мяса. Большие куски, вероятно, наиболее пригодные в пищу. Мясо, вне всяких сомнений, человеческое. Плюс сорок восемь килограммов фарша.

— Выписка с банковского счета Антона показывает платежи от нескольких мясных лавок и ресторанов.

Рейес наконец вышла из оцепенения. От слов Буэндиа у нее скрутило желудок. Неужели они продавали человеческое мясо местным заведениям? Рейес ощутила во рту вкус фрикаделек, съеденных в «Сарко». Неуклюже вскочила, но выбежать из палатки не успела: ее вырвало прямо на стол. Рейес покачнулась и чуть не упала, но сзади ее вовремя подхватил Ордуньо.

— Деревенский бар, Ордуньо. — Ее кожу покрывал холодный пот.

— Не может быть, Рейес…

Элена продолжала совещание: все силы нужно бросить на розыск фургона. Это главное — они не могут позволить себе расклеиваться от каждого нового открытия. Антон сбежал за час до их приезда, дороги тут же перекрыли. Он наверняка не успел покинуть пределов района.