МАЛОЕ ПРЕКРАСНО Экономика, в которой люди имеют значение

Я был воспитан на такой интерпретации истории, согласно которой вначале была семья, потом семьи сошлись вместе и образовали племена, потом группы племен образовали нации, потом группы наций слились во всякие «Союзы» и «Соединенные Штаты», и вот мы, наконец, могли предвкушать возникновение единого Мирового Правительства. С тех пор как я впервые услышал эту правдоподобную историю, описанный процесс не переставал вызывать у меня чрезвычайный интерес, но я не мог не обратить внимания, что в действительности, похоже, происходит нечто обратное: стремительный рост числа национальных государств. Когда около 25 лет назад возникла Организация Объединенных Наций, в ее составе было 60 членов; к сегодняшнему дню их число увеличилось более чем вдвое и продолжает расти. Во времена моей молодости этот стремительный рост числа государств назывался «балканизацией» и считался чем-то очень плохим. Хотя плохим его называли абсолютно все, он сохранился и вот уже более 50 лет продолжается в большинстве частей света. Крупные единицы имеют тенденцию распадаться на более мелкие. Этот феномен, столь издевательски противоречащий тому, чему меня учили, нельзя оставить незамеченным, независимо от того, одобряем мы его или нет.

К тому же, я был воспитан на теории, согласно которой, чтобы процветать, страна должна быть большой — чем больше, тем лучше. Это тоже казалось вполне правдоподобным. Взгляните на добисмарковскую Германию, которую Черчилль назвал кучкой «хлебопекаренных княжеств», а затем взгляните на бисмарковский рейх. Разве неправда, что процветание Германии стало возможным только благодаря ее объединению? Тем не менее немецкоязычная Швейцария и немецкоязычная Австрия, хотя и не присоединились к Германии, в экономическом отношении были столь же успешны. Если же составить список самых процветающих стран в мире, то окажется, что они в основном очень маленькие: тогда как в списке самых больших стран в мире значительная часть — очень бедные. И это тоже дает пищу для размышлений.

Вдобавок ко всему, я был воспитан на теории «экономии от масштаба»: современная техника обусловливает тенденцию фирм и отраслей, а также наций, к постоянному укрупнению. И действительно, на сегодняшний день число крупных организаций, а возможно, и сама их величина, больше, чем когда-либо в истории. Но число мелких единиц в таких странах, как Великобритания и Соединенные Штаты тоже растет (уж точно не падает). Многие из этих мелких единиц процветают: именно им общество обязано большинством действительно плодотворных новшеств. Опять же, примирить теорию с практикой совсем нелегко; и любого, кто вырос на этих трех сопутствующих друг другу теориях, нынешняя ситуация конечно же немало сбивает с толку.

Даже сегодня всюду слышны разговоры о фатальной необходимости гигантских организаций; но, присмотревшись внимательнее, мы замечаем, что зачастую, как только организация достигает огромного размера, в ней сразу же разворачивается энергичная деятельность по созданию малого на основе большого. Выдающимся достижением г-на Слоуна было реструктурировать гигантскую компанию General Motors таким образом, чтобы она фактически превратилась в федерацию фирм более разумной величины. Попытки сходного переустройства корпорации British National Coal Board, одной из крупнейших в Западной Европе, предпринимались во времена председательства лорда Робенса: были приложены значительные усилия по внедрению такой структуры, при которой сохранилась бы единая большая организация и в то же время возник бы такой «внутренний климат», какой бывает в федерациях из множества «квазифирм». Монолит был переделан в хорошо координируемое собрание живых, полуавтономных единиц, каждая — со своими собственными амбициями и командным духом. Пока многие теоретики — возможно, не слишком знакомые с реальной жизнью — продолжают поклоняться большим размерам, практики, живущие в настоящем мире, обнаруживают колоссальное стремление там, где это возможно, выиграть за счет удобства, человечности и управляемости малого. И эту тенденцию каждый может заметить сам.