Малолетка

Геннадий перевел на меня растерянный взгляд, что тут же стал злым. О, да! Его очень заботит моё самочувствие. Так сильно заботит, что он сам готов меня прикончить.

Я вдруг так остро почувствовала угрозу, как никогда до этого. Ведь теперь обо мне некому позаботиться. Единственный, кого волновала моя судьба, кто защищал меня – лежит в коме.

Было странно и страшно видеть его таким. Сильного, большого, грозного Лавра.

Врач покинул палату, а Пахом подошел к койке, на которой лежал Макар.

Пару минут молча смотрел на него и мне показалось, что в его глазах я увидела боль. Хотя, быть может, и не показалось. Они всё же друзья. Ну или были ими, пока не появилась я. Даже укол совести почувствовала… Ведь именно из-за меня их отношения испортились настолько, что последние недели Геннадий и Макар практически не общались.

Вздохнул и, сжав плечо Макара, склонился к нему.

– Я найду их. Кто бы это ни был, он будет казнён, – донеслось до моих ушей.

И я не сомневалась, Пахом выполнит своё обещание.

– Вставай. Отвезу тебя домой, – резко повернулся и зашагал к двери, даже не взглянув на меня.

– Я останусь с Макаром, – вот совершенно не хотелось ехать с ним, пусть и домой.

Не внушал Геннадий мне доверия, хоть убейте. Да и, честно говоря, не могла я вот так вот оставить Макара. Хоть и помочь ничем не могла, но уйти… Оставить его одного. Нет.

– Ты поедешь домой и будешь сидеть там, пока Макар не придёт в себя. Если… В общем, давай, пошла.

Его тон мне совершенно не нравился, но спорить сейчас не имело смысла. Уж слишком он зол, а я слишком беззащитна.

– Я пойду, если ты пообещаешь привезти меня сюда завтра.

Пахом закатил глаза и отчётливо слышала – ругнулся матом.

– Хрен с тобой. Пошли.

Глава 22

Уснула, едва голова коснулась подушки – как-никак двое суток без сна, плюс, нервотрёпка. Я даже не нашла в себе силы навестить Степана Ивановича. Утром с трудом открыла глаза и, заставив себя подняться, так же не без усилий добралась до душа. Голова раскалывалась, а перед взором вчерашняя картина – Макар с потемневшими от отросшей щетины щеками и неестественно бледными губами.

В груди всколыхнулось беспомощное неприятие происходящего. Как это могло случиться? Как? Ведь он сильный, твердо идущий к своей цели. Он ледокол, что идёт напролом.

И вдруг это…

Я не могла поверить в то, что это он, Макар Лавров, там, на больничной койке. Бессознательный и… Беспомощный.

Я вспоминала последние дни перед нападением и выла, стучась головой о стенку душевой кабины. Из горла вырывались рыдания и я не могла их ни проглотить, ни остановить.

Геннадий пришёл когда я уже более-менее пришла в себя, но заплаканное лицо выдавало меня с потрохами.

– И что же случилось у принцесски? Неужели ноготь сломала? – естественно, он был не в настроении.

Впрочем, это не новость.

Стало как-то обидно и неприятно. Неужели я такая? По-его я стану плакать из-за сломанного ногтя? Это он так намекает, что я одна из тех пустоголовых кукол, которых так любят богатые мужчины?

– Я готова, – проигнорировала его колкость, подозревая, что она не последняя.

В любом случае, мне плевать, что там обо мне думает Пахом. На тот момент я хотела лишь одного – увидеть Макара. Увидеть и убедиться, что он всё ещё жив.

– Куда ты там готова? – протянул зеваючи, на что мне захотелось затолкать ему в рот свой тапочек.

– К Макару…

– К Макару ты не поедешь. И никуда не поедешь. Пока посидишь дома, не обломишься. Чуть позже привезу продукты. И это, – он неожиданно быстро подошёл ко мне и склонился так низко, что я ощутила горячее его дыхание на своей щеке. – Вздумаешь меня ослушаться – пристрелю. А Лавру скажу, что ты погибла при перестрелке. Усекла, принцесска? – последнее слово прозвучало как ругательство, но заботило меня совершенно не это.

– Почему мне нельзя выходить из дома? – голос дрогнул и к горлу снова подкатил ком – началось. – Макар мне разрешал куда я хочу…

– Я не Макар тебе, – прошипел в лицо, а я зажмурилась. – Сказал сидеть в квартире и ни шагу за порог! Не хватало ещё, чтобы тебя пришили, а Лавр потом мне предъявил. Я обещал ему, что с твоей шкуркой всё будет нормально, а так бы шла хоть на все четыре стороны! Ключи! – протянул ладонь, а у меня ноги подогнулись.

Это что же получается? Меня тоже могут…

– Мне грозит опасность?

– Нет, опасность грозит всем, кто находится рядом с тобой. Ключи давай!

Я протянула ему связку и она тут же перекочевала в карман Пахома.

Он ушёл, а я ещё минут пять стояла и пялилась на дверь. Значат ли его последние слова, что он считает меня виновной в том, что Макара ранили?

* * *

Пахом был в ярости. Подумать, блядь, только! Из-за какой-то девки так потечь! Чем вообще думал Лавр, когда положил хер на свою безопасность?! Будучи тем, кем он есть нужно даже трусы пуленепробиваемые надевать, а не гулять с девахой за ручку.

А ещё, эта деваха. Эта до трясучки раздражающая малолетка. Как же она его бесит. До головокружения, блядь!

Её постоянные сопли, слёзы, нытьё и плюс ко всему – эта ебанутая привычка задирать свой нос, будто она что-то значит в этой жизни без протекции Макара.