Малолетка

Нет, я ничего не забыла и со всем согласна. Только бы он не исчезал.

И только я об этом подумала, как Макар поцеловал меня в щеку и поднялся.

– Мне сейчас нужно идти. Не грусти, красивая, я скоро вернусь.

А я растерянно смотрела ему в след и не верила своим глазам. Неужели… Снова? Опять кошмар?!

Как оказалось, кошмаром это не было, но и явью тоже. Просто сон, просто желание его увидеть и слабая психика, что играет со мной в свои ненормальные игры. Просто почудилось.

А проснулась я в больничной палате. Не очень светлой, но очень большой. Рядом стояла капельница, а в руке катетер.

И Геннадий.

Как всегда, со своим телефоном.

Как обычно, чем-то недоволен.

– Что это со мной? Мы в больнице? А Макар где? Он очнулся, да? Я помню он рукой шевелил!

Пахом закатил глаза и, похоже, не особо обрадовался моему пробуждению.

– Угомонись, пиявка. У тебя истощение, в обморок рухнула, – проворчал, соизволив обратить на меня взгляд.

– А Макар? С ним что? Я же помню…

– Хуже ему стало этой ночью. Так что ляг спокойно и не трепи мне нервы, я сейчас не в лучшем расположении духа.

Я выдохнула, а вдохнуть так и не смогла. Как хуже? Как же так? Ведь я была уверена, что он приходит в себя.

– Я хочу его видеть! – попыталась встать, но ручища Пахома пригвоздила меня к твердой койке.

– Лежи, сказал! Во-первых, тебе врач запретил вставать. А во-вторых, Лавр в реанимации, туда не пускают.

* * *

Пахом разрывался на части. С одной стороны конкуренты, шестёрки, менты и старые враги – грёбаные шакалы, от которых он всеми силами скрывал правду о Макаре, дабы те своей стаей не набросились на Лавровскую империю, с пеной у рта пытаясь оттяпать себе кусок пожирнее.

С другой стороны – сам Лавр. Его состояние ухудшилось и нет-нет, да приходила в голову дурная мысль… А вдруг?

Отгонял от себя эти херовые догадки. Лавр выкарабкается. Не из хилых он. Не из такой жопы живёхоньким вылезал.

Ну и, наконец, малолетка. Эта девка его до нервного тика скоро доведёт. Сначала до истощения себя довела, теперь покоя не даёт своими капризами. Макара ей, блядь, подавай!

Но самое стрёмное, что ему пришлось в няньки к ней записаться. После того, как девчонка несколько раз сбегала от сиделок и охранника, чтобы проникнуть в бокс к Лавру, но не доходя до цели, отключалась, нервы Пахома сдали.

Всё своё свободное время он тратил не на отдых или другие дела, которых накопилось немеряно, а на слежку за соплячкой. Та недовольно пыхтела, но сбежать от Пахома не могла – не таких вылавливал.

А на днях возникла ещё одна проблема. Кто-то пустил слушок, что Лавр ранен, а наследство своё решил детдомовке оставить. Теперь, по идее, должна начаться охота на девчонку, Лавра-то побоятся трогать сейчас, зная, что Пахом землю носом роет. Слушок-то, скорее всего, и пустил тот, кто пытался Макара спровадить в мир иной. Одного слизняк не учёл – Пахом уже вышел на него.

Один Геннадий верил в то, что король ещё не пал и берег его принцесску, как зеницу ока. Да, продолжал ненавидеть эту мелкую занозу в своей заднице, но берёг. Для Лавра.

– Мне что, слюнявчик тебе повязать и с ложки кормить, что ли? Как же ты меня замотала. Ешь, бля! – сегодня был один из тех дней, когда Пахому хотелось прибить малолетку с особой жестокостью.

– Нет! – отодвинула от себя тарелку с овсянкой и, скрестив руки на груди, уставилась на дверь.

– Ты никуда не пойдёшь!

– Значит, и есть не буду! Макара перевели в бокс и я хочу его увидеть!

– Хватит, мать твою! Заткнись, блядь! Заткнись и жри, иначе я тебе на голову эту баланду выверну! – Пахом хрястнул кулачищем по столику и тот отъехал в сторону.

– Пока не увижу Макара – есть не буду! – рявкнула в ответ, так, что Пахом на задницу осел.

Вот же сучка!

Знает ведь, что не тронет её – права не имеет. Знает и этим нагло пользуется, вытаскивая из него нервы по ниточке.

– Пошли, мать твою! Как же ты бесишь меня, курица! – и не дожидаясь её ответа, буквально содрал девицу с койки и потащил к Лавру.

А потом снова были слёзы и сопли – тяжело ей было видеть Макара таким. Да что там, Пахом сам не верил, что это друг его там лежит, весь в проводах, как в паутине. Сам не мог без содрогания видеть Лавра на больничной койке.

Смотрел, как врач делает ей укол и впервые понимал и даже сочувствовал. Играть так невозможно. Всё-таки любит она Макара.

– Ну ладно, не реви, – заворчал на девчонку, когда за доктором закрылась дверь. – Скажи, чего хочешь, привезу.

– Расскажи мне о нём… О Макаре. Хочу знать о нём всё.

Геннадий вздохнул. Зашибись. Ему теперь россказни девице толкать.

Глава 25

Макар Лавров родился и воспитывался в семье учителей, возможно, этим и объясняется его проницательность и здравомыслие в некоторых случаях. Правда, интеллигентом как-то не стал. Не до того было… Когда на дворе лихие девяностые, а молодой парень пытается связать концы с концами, совершенно не до культуры. Родители быстро покинули его, оставив в наследство лишь однокомнатную квартиру, но Макар не растерялся.

Его врождённые смелость, «чуйка» и способность рассчитывать всё наперёд, помогли быстро выбраться из нищеты.