Малолетка

– Пойдём домой, я устал.

На негнущихся ногах я ковыляла до дома, поддерживаемая за талию его рукой, которая сейчас мне напоминала ядовитую гадюку, готовую ужалить при малейшем движении. Его пальцы поглаживали поясницу, а уверенные шаги отдавались в моём подсознании эхом.

Также он пройдется по мне. По моей жизни… А я всё равно буду его любить, как любила всегда. Даже сейчас, спустя много лет, я смотрю на него и не вижу никого другого рядом. Лишь он… Мой страх и ужас. Мой плен, мой тюремщик. Похититель моей воли и души.

Глава 31

Я готовилась к побегу до самых родов, тщательно обдумывая и планируя каждый шаг. Не хотелось бы провалиться на какой-нибудь мелочи, а потом жалеть, когда Макар приставит к моему горлу острое лезвие ножа. А это случится рано или поздно… Если останусь.

Нет, я не разлюбила его. Я всё так же плавилась и растекалась лужицей в его объятиях. Все так ждала его по вечерам и дарила свои ласки по ночам. Но жизнь с Лавровым потихоньку превращалась в ад.

Наша свадьба состоялась, когда я уже была на пятом месяце беременности и то, прямо на празднике Макар приревновал меня к какому-то парню из своей свиты, которого я вообще видела впервые в жизни. Сломал ему руку, а мне снова пригрозил расправой.

А после свадьбы всё стало ещё хуже.

Я оказалась полностью изолированной от внешнего мира, запертой в нашем новом, шикарном доме, как птичка, пение которой должен слушать лишь один Лавр.

Со временем на мой телефон поставили прослушку, во всех комнатах дома появились камеры, а мой врач осматривал меня исключительно в присутствии Макара.

Я задыхалась. Я захлёбывалась его паранойей. Меня лишили всего, что раньше так радовало и придавало сил, даже общение со Степаном Ивановичем сошло на нет, ибо Лавров считал, что всё своё время я должна уделять своей семье, то бишь, ему.

Очень надеялась, что с рождением нашего сына всё изменится, Макар одумается, поймёт, что уничтожает наше счастье своими собственными руками и всё нормализуется… Но в то же время панический страх проникал в меня черным облаком, обволакивал изнутри, стоило подумать о том, что я могу лишиться ребёнка. Макар не раз давал понять, что мои «выходки» (так он называл попытки отстоять свою точку зрения) сходят мне с рук лишь потому, что я беременна.

Со временем я перестала задавать вопросы и что-то требовать. Поняла, что бесполезно. А ещё осознавала, что не хочу больше это выносить. Тирания в чистом виде – вот что такое моя семейная жизнь. Нет, Лавров не бил меня. Никогда. Но я была уверена, что дойдёт и до этого. В итоге, я просто замолчала и начала готовиться к побегу.

Единственное, чего Макар мне никогда не запрещал – прогулки по торговым центрам и магазинам. Он считал, что у нас с малышом должно быть всё самое лучшее и, естественно, никогда на этом не экономил. Безлимитная кредитка, врученная мне мужем и была той самой дорогой на свободу.

Разумеется, я не сразу пришла к такому решению. Это стоило мне немалых усилий и мучений от боли, что разъедала сердце. Я продолжала любить Лаврова несмотря ни на что. От одной мысли, что придётся его оставить скручивало всё тело и нервы в один болезненный комок. Но другого выхода я не видела.

Пообещав себе подождать до родов и посмотреть на ситуацию тогда, тогда же и принять окончательное решение, я завела знакомство с одной из милых консультантов в бутике детской одежды и с каждым своим визитом оставляла ей некоторую сумму денег. Разумеется, снять с карты всё сразу я не могла – Макар заметил бы. И дома откладывать не было возможности. Мне иногда казалось, что Лавров всё видит даже когда я в ванной.

С Юлей мы договорились, что как только я буду готова, она пришлет за мной своего друга и тот увезёт нас с ребёночком в другой город, где моя знакомая уже сняла нам квартиру.

Роды случились на семь дней раньше и я, не ожидавшая этого, поняла, что абсолютно не готова. Нет, не то, чтобы я боялась ответственности или не была уверена в себе. Просто пока не осознала, что вот-вот стану мамой и мне нужно будет думать не только о себе, а ещё и о сыне, которого преднамеренно собираюсь оставить без отца. И снова я подумала, что, пожалуй, потерплю ещё немного. Ведь Макар так хотел ребёночка, так мечтал о нём. Я была обязана дать ему ещё один шанс.

Глупая, наивная Ася… Я даже не поняла ничего тогда, когда после родов, лишь один раз взглянув на своего сыночка и поцеловав его в пухленькую щёчку, проснулась в запертой белой палате.

Чуть позже ко мне зайдёт доктор и скажет, что я сошла с ума и мне требуется лечение, а Макар, наша свадьба и малыш – всего лишь плод моей больной фантазии.

Я буду биться о дверь, кричать, умолять отпустить меня к сыну, но всё тщетно. Только чьи-то шаги за дверью и белые стены, сводящие с ума по-настоящему. Наводящие ужас и понимание, что мне никто не поможет.