Малолетка

Ещё несколько дней во мне теплилась надежда, что всё это глупый, жестокий розыгрыш, дурацкая шутка или страшная ошибка. Что вот сейчас, в эту минуту в эту жуткую, полностью белую палату войдет Макар и заберёт меня отсюда. Но он не приходил и со временем я начала верить доктору, что каждый день твердил о моей душевной болезни.

Но мои сны… Они были так реальны, словно всё происходило наяву. Я видела Макара, нашего малыша, имя которого так и не знала, наш дом. Неужели это всё бред? Как такое может быть? Как?

День за днём сидела у окна с решеткой и смотрела на высокие ворота, ожидая чуда, но оно не случалось и надежда, вера в себя таяла. Я больше не понимала, в реальности я или всё ещё сплю. Всё стало белым, как стены проклятой палаты и лишь лица моего мужа и сына оставались чёткими, вырезанными острым лезвием в моей памяти образами.

Глава 32

Наблюдал за своей предательницей, часами пялясь на экран ноутбука, всматривался в её лицо, пытаясь найти там следы той лжи, которой она замыливала ему глаза с завидным упорством. А он верил. Дурак. Какой же идиот! Она шептала ему о любви по ночам, а днём бежала к подружке строить планы, как бы развести его, лоха. Урвать деньжат побольше, забрать сына и сбежать.

Сука. Малолетняя дрянь окрутила его своими путами и лишила кислорода. А когда поняла, что не так сладка жизнь с бандитом – решила бросить. Предать. Забыть обо всех своих словах и обещаниях. Отобрать у него сына, которым бредил столько лет. Сердце его вырвать из груди и растоптать.

Но почему он не смог убить её? Почему не может заставить себя не смотреть на неё? Как, блядь, избавиться от этой болезни?!

Маленький свёрточек в руках захныкал и завозился, а Макар, оторвав, наконец, взгляд от экрана, улыбнулся.

– Привет. Папка здесь. Рядом. Я не оставлю тебя, как это сделала наша мама. Не брошу, – внутри взорвалась атомная бомба, осколки которой впились во внутренности, разрезая их, заставляя кровоточить.

Кого он обманывает? Сына с глазами точь в точь, как у его матери? Своего отпрыска, который вырастет и спросит, где его мама? Кого? Может себя, так наивно верящего, что когда-нибудь наваждение пройдет и он забудет предательницу?

Не смог её убить. Не смог выполнить своё обещание. Но отомстил. Жестоко, больно. Не каждая переживет разлуку с новорожденным ребенком. И снова пожалел её. Легенду о болезни выдумал зачем-то. Не хотел, чтобы страдала. Пусть бы поверила в то, что не было ничего. Пусть бы считала, что придумала всё… Да с нынешней медициной и не то можно провернуть, однако, даже на это у Лавра не хватило сил. Велел отменить лекарства. Не мог её калечить. Не хотел.

И что дальше делать не знал. Боялся, что не выдержит однажды, вернёт её, дрянь. А предательство прощать нельзя. Никогда. За предательство нужно наказывать, да так, чтобы больше никогда ни у кого подобной идеи не возникало.

– Макар? – в тёмную комнату, освещаемую только подсветкой ноутбука и ночником, заглянул Пахом. – Ты здесь?

– Тихо. Ванька только уснул.

– Это, конечно, хорошо… Но ты бы выползал хоть иногда из своей пещеры. У нас дел уйма накопилась и не все я в состоянии решить сам, – Гена прошёл в комнату, а Макар захлопнул крышку ноутбука.

– Я тебе половину царства на что переписал? Вот и царствуй. У меня теперь времени мало.

Пахом покачал головой, уселся в кресло напротив. Разумеется, он понимал Лавра. Полюбил малолетку, дал ей всё, что мог, а она, сучка, бросила новорождённого ребёнка и укатила из страны. Хитрая шкура. Долго это всё планировала, бабки собирала, даже драгоценности, которые дарил ей муж продала. Одного Пахом никак догнать не мог – почему Лавр её не ищет? Будь его, Гены, воля, нашёл бы стерву и казнил.

– Ты же знаешь, некоторые вопросы нуждаются в твоём решении. Я не могу всем заправлять сам. Не проще няньку нанять?

Макар поднял на него взгляд, от которого по коже поползли мурашки. И это у него, у Пахома!

– Я нанял.

– И что?

– Ничего. Она приходит его кормить. Этого достаточно.

Пахом сжал кулаки. Нет, эту малолетнюю шлюху он просто обязан найти. Вернуть её домой и пусть заботится о своём сыне, кукушка хренова. Пока Макар окончательно крышей не поехал с этими пелёнками.

* * *

– Как ты себя чувствуешь, Асенька? – в палату вошёл Вадим Николаевич и, оглядев меня с ног до головы, присел на край кровати. – Снова у окна стоишь… Что ты там всё время высматриваешь?

– Макара жду.

– Какого Макара, Асенька? – меня невыносимо раздражала его манера общения.

Говорил со мной таким тоном, будто я действительно сумасшедшая или недоразвитая. Иногда мне хотелось взять что-нибудь острое и всадить ему в руку, чтобы больше не считал меня амёбой беспомощной. Хотя, в принципе, я ею и была.

В то время я ненавидела не только Макара, но и себя. За то, что позволила ему войти в мою жизнь и сломать её. Растоптать меня, растерзать сердце и душу.

– Вы прекрасно знаете какого. Того, что запер меня тут. Того, что платит вам большие деньги за то, что удерживаете меня здесь. Своего мужа. Отца моего малыша, которого он забрал у меня.