Малуша. Пламя северных вод

– Ох, «в распре кровавой брат губит брата»! – Сванхейд вздохнула. – Слишком долго я живу – того гляди дотяну до конца мира. Хотелось бы мне улечься в мой короб от повозки раньше, чем я увижу, как мой внук бьется со своим же двоюродным дядей!

– Ну, если среди конунгов такого никогда не бывало, то я хотя этим нововведением прославлюсь! – усмехнулся Бер.

Однако все хотели, чтобы княжий приказ исполнялся мирным путем. Посоветовавшись со своей дружиной, Вестим предложил Сванхейд пригласить к себе на осенний пир старейшин тех волостей на Луге, с которых Сигват собирает дань. Это был и более приличный, и более безопасный способ донести до лужан княжескую волю и получить их ответ, чем отправляться туда с дружиной под угрозой столкнуться с Сигватом.

– Это мудро, – сказала Сванхейд, подумав. – До меня не раз уж доходили слухи, что Сигват увеличивает дружину к этой зиме. Набирает и вооружает людей. Поэтому соваться в его владения тебе самому было бы неосторожно.

– И будет лучше, если мы всем лужанам сразу напомним, что у них есть князь и его зовут не Сигват.

– Куда лучше было бы, – Сванхейд едва удержалась, чтобы не похлопать Вестима по красной греческой шапочке, как если бы он тоже был ей внуком, – если бы мы могли показать им их настоящего князя. Если бы они услышали это из его собственных уст!

– Радимичи! – Вестим развел руками. – Они с Олеговых времен, как кость в горле, сидят между северянами, смолянами и полянами, а дани Киеву не платят! Князь, я вам уже рассказывал, было сунулся туда, но узнал, что у князя Огнивита договор с вятичами, а двоих сразу их не возьмешь. В эту зиму он собирается туда снова. И пока он не решит что-то с радимичами, он не пойдет на богов с теми, кто и так уже полтораста лет подчинен его роду.

– Даже скотина разбредется, если за ней не смотреть. Я думала, мой сын Ингвар и его наследники хорошо распорядятся Восточным Путем, когда он весь окажется в их руках. А вышло, что этим самым я заронила в их души жажду бесконечных завоеваний. Святослав думает, будто живет в саге, и соперничает с Иваром Широкие Объятия!

– Но дроттнинг! Ты же знаешь, как хорошо нам будет, если Святослав выйдет на Волжский путь.

– Хорошо. При условии, что этот наш конец веревки не ускользнет у него из рук.

На дядю Сигвата Бер затаил нешуточную злобу.

– Это он виноват во всем, что с тобой случилось! – доказывал он Мальфрид. – Если бы ему не вздумалось пугать словен неурожайным годом и наводить на мысли о жертве, тебе не пришлось бы… решиться на то, на что ты решилась, лишь бы избежать смерти. Расчет был отличный, кто бы спорил! Многие девы согласились бы выйти за Добро́ту, лишь бы их не утопили! Но и ты мудра, как сама Фригг. Ни один мужчина, если он хоть на что-то годится, не отказался бы сам принять невесту от имени Ящера, вместо того чтобы бросать ее в воду со связанными руками.

– И теперь Дедич – наш лучший друг, – лукаво улыбалась Мальфрид.

– Ну еще бы! Он же мужчина, а не бревно дубовое!

– А Сигват оказался посрамлен своим же хитроумием!

– Сигват пусть теперь сам себя за задницу укусит от злости, но что случилось, то случилось. И это его вина!

Мальфрид слушала Бера, но не разделяла его досады из-за того, «что случилось». Напротив, была весела и довольна, насколько ей позволяли почти ежедневные тошнота и слабость. Но Бер при мысли об этом не мог избавиться от глухого раздражения. Второй внебрачный ребенок!

– Да послушай, я же собираюсь родить для словен маленького бога! – утешала его Мальфрид. – И меня здесь будут всю жизнь почитать как живую богиню. Даже и с Сигватом нам теперь окажется справиться куда легче, потому что все словены станут нашу руку держать!

– Ты как будто даже рада!

– А чего мне бояться? Во второй раз рожать легче, да и теперь я не одна в глухом лесу. Со мной будет Сванхейд, а захочу – мне привезут по самой мудрой бабке из всех словенских городков! Как будто я королева!

– Все-таки лучше бы ты сначала вышла замуж!

– Но я не могу выйти замуж, пока остаюсь невестой Волхова. А когда костяная стрелка укажет на кого-нибудь другого… тогда увидим, что будет.

Бер только крутил головой, не загадывая так далеко. Да и Мальфрид тоже: сперва ей придется пройти через темные воды Нави, откуда Суденицы извлекают всякое дитя. Она твердила себе, что Сванхейд благополучно родила одиннадцать детей, а ее собственная мать – семерых (если их не стало больше с тех пор, как она рассталась с Предславой).