Мальвина с красным бантом (Мария Андреева)

В отличие от Саввы Тимофеевича Морозова, после смерти которого партия смогла поиметь только сто тысяч (а фактически всего лишь шестьдесят), смерть его племянника сулила куда более блестящий куш. Тут уж в самом деле речь шла о миллионах, которые, как не раз во всеуслышание заявлял Шмидт, завещаны им партии. Однако после его смерти оказалось, что он если и намеревался что-то завещать товарищам по оружию, то забыл это сделать. Официального распоряжения, как поступить с миллионами, не осталось, и их должны были унаследовать брат и две сестры Николая. Однако к Шмидту-младшему явились лично Ленин с теварищем Таратутой — молодым и наглым секретарем Московского комитета РСДРП. По натуре своей двадцатичетырехлетний Виктор Таратута был наемным убийцей, воспитанником (правильней будет сказать — детищем) все того же Красина. Таратута обаятельно, в точности, как его учитель, улыбаясь, сказал Шмидту-младшему:

— Кто будет задерживать деньги, того мы устраним.

Брат Николая понял намек с полуслова и отказался от своей доли наследства в пользу сестер. У него были и свои миллионы, ему и так хватало, а жизнь дороже.

Екатерина и Елизавета Шмидт были барышни сугубо далекие от политики и незамужние.

Деньги уплывали из рук большевиков, однако Мария Федоровна, к которой в это время прибыли на Капри Ленин и Красин для срочного военного совета, нашла выход. Такой, до которого, ей-богу, могла в создавшейся ситуации додуматься только женщина: она предложила подослать к девицам двух обольстительных красавцев, преданных партии. Красавцам предстояло пожертвовать собой и жениться на довольно унылой и не слишком приглядной старой деве Екатерине и весьма страшненькой несовершеннолетней Елизавете. По закону над имуществом жен получали опеку мужья.

Мы говорим — «мужья», подразумеваем — «партия»…

Насколько острым ребром стоял перед большевиками вопрос о судьбах девиц Шмидт, видно из письма Красина, направленного боевой подруге Андреевой»по поводу одной из сестер:

«…Между прочим, оказывается, что паи Морозова стоят не полторы тысячи, а свыше пяти, и, следовательно, передаваемая нам Елизаветой Павловной часть наследства составляет полтора миллиона. Вопрос о выдаче ее замуж получает сейчас особую важность и остроту, — .писал элегантный „Никитич“. — Необходимо спешно реализовать ее долю наследства, а это можно сделать только путем замужества, назначения мужа опекуном и выдачи им доверенности тому же Малянтовичу[8] . Было бы прямым преступлением потерять для партии такое исключительное по размерам состояние из-за того, что мы не нашли жениха.

Надо вызвать немедля Николая Евгеньевича Буренина. Он писал, что у него есть какой-то будто бы необыкновенно подходящий для этого дела приятель, живущий сейчас в Мюнхене. Надо, чтобы Николай Евгеньевич заехал в Мюнхен поговорить с этим товарищем и затем ехал в Женеву для совместных переговоров со всеми нами, если же эта комбинация не удается, тогда нет иного выхода, придется убеждать самого Николая Евгеньевича женитьба. Дело слишком важно, приходится всякую сентиментальность отбросить в сторону и прямо уговаривать Н.Е., так как мы не имеем другого кандидата. Важно, чтобы вы прониклись этими доводами, так как без вашего содействия я не уверен, чтобы нам удалось уговорить Буренина»

[9]

После непродолжительного конкурса красоты из числа воспитанников Леонида Борисовича Красина были отобраны два боевика для выполнения ударной половой задачи (в связи с этим боевиков, наверное, правильнее будет назвать «половиками»). Одним стал ослепительный блондин Виктор Лозинский, другим — не менее ослепительный брюнет Николай Андриканис.

Сестра Марии Андреевой, остававшаяся в России, провела сбор разведданных и выяснила, что Екатерина Шмидт предпочитает черненьких, а Елизавета — беленьких. Соответственно распределили и «половиков». На запасных путях поставили наглого Таратуту, который был шатеном, но соглашался — ради победы мировой революции! — даже перекраситься в светлый или темный цвет, смотря по надобности.

Доподлинно не известно, подвергала Мариято Федоровна кандидатов в мужья практическим испытаниям в горизонтальной плоскости или обошлось теорией, однако это совершенно даже не исключено, учитывая, насколько ответственно относилась Андреева к партийным поручениям. Во всяком случае, Красин сам проводил для них инструктаж в искусстве обольщения. У него ведь был большой опыт в этом деле, что, между прочим, отмечала в свое время, при встрече с ним, даже Вера Комиссаржевская, известная актриса: «Щеголеватый мужчина, ловкий, веселый, сразу видно, что привык ухаживать за дамами и даже несколько слишком развязен в этом отношении».

Наконец всесторонне натасканные «половики» отбыли в Россию. И результаты работы Красина и Андреевой не замедлили сказаться: обе барышни были сражены наповал маневрами «черненького» и «беленького» и охотно отдали им руки, сердца, девственность — и вожделенные капиталы Николая Шмидта.

Клан Морозовых испытал очередное потрясение…