Малыш для биг-босса

Предрассветные сумерки уже занимаются где-то на линии горизонта. Смотрю на ворота особняка, они довольно далеко, вообще у Умарова не просто дом, а целый форт, шарю взглядом бессмысленно как-то, а затем вылавливаю припаркованные неподалеку машины.

Все премиальные, есть также и гоночная модель. Ее я отличаю по хищным резким линиям, низкой посадке и широкой морде.

Взгляд опять опускается к брелоку и цепляет символ. Пазл в голове сам складывается. Что-то щелкает. Я будто со стороны себя вижу и уже в следующую секунду срываюсь с места, лечу в сторону припаркованного автомобиля.

Не знаю, о чем думаю. На что надеюсь. Единственное, о чем могу думать, это то, что я больше здесь не останусь ни секундочки.

Ударяюсь о черный низкий седан, цепляю дверную ручку и сажусь внутрь. Ставлю руки на руль. Нажимаю кнопку. Смотрю перед собой.

Дыхание срывается. Сердце бьет в груди сильно-сильно. А перед глазами все перестает расплываться.

Я словно выключаю все чувства, фокусируюсь на дороге. Навык никуда не пропадает.

Замечаю, как бравые мужики, не ожидавшие подобного выкрутаса со стороны полуголой девицы, срываются с места, бегут в мою сторону.

Поджимаю губы. Вцепляюсь в руль еще сильнее и уже в следующую секунду я вмазываю педаль газа в пол.

Лечу в сторону ворот, пока в мозгу бьется одно единственное слово – «Бежать!».

Бросаю взгляд в сторону особняка, замечаю, как Умаров выбегает наружу в том же виде, что и был. Он смотрит в мою сторону, явно понимает, чем дело грозит обернуться, затем неожиданно поднимает руку, словно отмашку дает.

Больше не смотрю в зеркало заднего вида, мчу к выходу, охранники едва успевают распахнуть ворота и отпрыгнуть в сторону, но неприятный скрежет дает понять, что дорогущую тачку Умарова я все же поцарапала.

Шины со скрежетом несут меня прочь, по щекам текут слезы, а дорога кажется пустынной и безлюдной.

Костяшки белеют от того, с какой силой я сжимаю руль, опять бросаю взгляд в зеркало заднего вида и сердце отдается ударом, тот самый серебристый хищный гоночный автомобиль вырывается вслед за мной сквозь покореженные ворота, и мне даже гадать не нужно, кто именно помчался вслед за мной…

Потихонечку аффект спадает и сердце колотится сильно-сильно, когда выдыхаю одними губами:

– Мамочки, что же теперь будет…

Только вот внутренний голос поправляет и говорит – не «если, Надя», а «когда» тебя нагонит Умаров.

– Плевать! – выдыхаю и газую до упора.

Я хочу домой. К своей Брошке. К сыну. Я не хочу быть здесь!

Не могу!

Чувствовать Умарова, ощущать его будоражащей запах, вдыхать аромат его туалетной воды, нотки мускуса в воздухе и задыхаться от чувств, от эмоций.

Слишком больно. Слишком остро. Невыносимо просто.

Слезы застилают взор, а дождь, проклятый дождь усиливается за считанные мгновения, барабанит по лобовому стеклу, лишает обзора.

Шмыгаю носом и утираю запястьем сопли со слезами.

Пустынная загородная дорога располагает к скорости, наверное, здесь все эти земли в личном пользовании Умарова.

Позади раздается сильный сигнал клаксона. Длинный. Острый. Дающий понять, что Биг Босс в бешенстве.

– Отстань! Умаров! – кричу, как если бы он меня слышал. – Ненавижу тебя! Ненавижу! Оставь меня в покое!

Последняя фраза срывается в рыдание, вытираю злые слезы.

Я бегу, скорее, не от него, а от себя, от нашего прошлого, от тех чувств, которые он разбудил в моей душе.

Ужасно понимать, что монстр еще имеет власть над твоим телом, над тобой, что когти его с легкостью дерут на части твое сердце.

Давлю педаль газа. Я давно не водила, но, оказывается, этот навык не забывается, как и езда на велосипеде. Раз научился и можешь поехать и через десять лет, и через двадцать, наверное…

Серебристый хищник за спиной нагоняет, он рассекает дорогу подобно стреле, мчит так, что прорезывает дождь.

Понимаю, что Баграта не одолеть, но все же мечтаю оторваться.

И не столько от машины, которая следует за мной, сколько от себя, от своих чувств, от боли, которая давит, мучает, перекрывает кислород.

С трудом до сознания доходит трель, понимаю, что сумочка, небрежно брошенная на соседнее сиденье, оживает, вернее, мой мобильник, спрятанный в потайном кармане.

Сжимаю зубы, пальцы сильнее давят на кожаную оплетку руля, но салон просто разрывается от трезвонящей мелодии.

Звонит и звонит, пока я, наконец, не сдаюсь, хватаю сумку и выворачиваю ее, высыпая содержимое, выхватываю телефон и тыкаю по экрану, ставлю на громкую связь.

– Останови! Надя! Живо! – рявкает на меня Умаров, и я плачу навзрыд, плотину прорывает.

Пауза, за которую мой бешеный собеседник пытается взять себя в руки.

– Надя… останови машину… – выговаривает мягче, ровно так же, как я разговариваю с Брошечкой, когда он канючит.

Странная мысль вызывает всхлип.

– Надя, ты угробишь себя. Жми по тормозам!