Малыш и река

Тогда мальчуган поднял голову и открыл глаза. Он неторопливо осмотрел полянку. Когда его взгляд остановился на мне и мы встретились глазами, я вздрогнул. Он не мог меня видеть среди веток и листвы, но его взгляд тронул меня. Безумная мысль пришла мне в голову. «Надо доползти до столба, - подумал я, - и развязать веревку». Но мне недоставало храбрости. Едва заснувшая поляна была рядом, с ведьмой, медведем, четырьмя злыми мужчинами и этой девчонкой, которых мог разбудить любой шорох.

Как мне удалось забыть о страхе?.. Я выбрался из кустов и стал шаг за шагом пробираться на поляну.

И тогда мальчик увидел меня: пламя костра осветило меня всего. Увидел, но не пошевелился. Но его глаза сверкали, а волчьи зубы блестели между приоткрытых губ. Он смотрел на меня, как на призрак, не выказывая никаких чувств.

Подойдя к столбу, я протянул руки к веревке, чтобы ее развязать. Но узлы были тугие и запутанные.

- Нож лежит рядом с котелком, - прошептал мальчик. - Меня зовут Гатцо.

Но у костра спала девчонка.

- Она проснется, - ответил я дрожащим голосом.

- А! Ты струсил? - прошептал пленник.

И опустил голову. Его лицо, исказившееся от боли, потрясло меня. Я отошел от него и направился к огню. Шагая, словно во сне, я не чувствовал под собой ног.

Нож лежал на земле, но девчонка случайно, засыпая, положила на него свою согнутую руку. Я потихоньку отодвинул ее пальцы и вытащил нож. Девочка приоткрыла глаза и посмотрела на меня.

- О, - вздохнула она, - мне снится сон...

Она закрыла рукой лицо, испугавшись своего видения, повернулась ко мне спиной и снова уснула.

Я вернулся к столбу.

Вот уже разрезаны веревки на руках пленника... Но вдруг застонала ночная птица. Проснулся медведь.

Удивленный моим присутствием, он мгновенно поднялся на ноги, зарычал и потянулся ко мне своей огромной мордой.

- Ничего не бойся, - прошептал мальчик. - Я умею с ним разговаривать.

И сказал: «Агалау, Агалау, Рексшах! Арацадульце!..»

Голос его, когда он произносил эти слова, стал гортанным и ласковым. Медведь затих, свернулся калачиком, кротко вздохнул и уснул.

Я перерезал последние путы.

Мы удалились от стоянки табора.

Луны не было. Темень была такая, что без своего спутника я бы двадцать раз заблудился. Но он уверенно шел в темноте, глаза его сверкали огнем, как у кошки.

- Куда ты меня ведешь? -спросил я.

- К лодке, - прошептал он.

Вскоре мы нашли лодку.

Он сказал мне:

- Вот спасение.

Я не мог скрыть своего страха:

- Мы обязательно утонем, здесь такое сильное течение.

- Они нас убьют, если мы останемся здесь, -ответил он живо. - Не бойся. Я знаю реку.

Мы с трудом вытащили лодку из кустов, куда ее спрятали цыгане.

Я сел в лодку. Гатцо вошел в воду и оттолкнул ее от берега. Я восхищался его ловкостью. Течение нас подхватило, и он вскарабкался на борт.

- Садись на нос, - сказал он мне. - Я буду править.

Он установил весло на корму и стал править. Прибрежное течение медленно относило нас от темной громады острова, возвышавшегося посреди широкой стремительной реки.

Некоторое время мы плыли вдоль острова. Потом попали в другое течение, и нас понесло на середину реки. Постепенно остров растворился в темноте.

- Куда мы плывем? - робко спросил я.

Гатцо промолчал. Я едва различал его. Но по его дыханию, по его «ух!» я догадался, что он изо всех сил налегал на весло.

Неукротимая река не позволяла плыть без усилий.

Сонные воды

Мы плыли добрую половину ночи. Я не спал. Гатцо сначала держался середины реки. Река, видно, была ему знакома. Быстрое течение уносило нас. Через некоторое время я увидел, как приближаются неясные очертания берега, и почувствовал, что стремительное течение убавилось. Теперь мы плыли в протоке между темными стенами деревьев. Вскоре она стала такой узкой, что мокрые ветки почти задевали нас, потом постепенно расширилась, и на водной глади, казавшейся огромной при слабом свете звезд, лодка, все более замедляя ход, наконец остановилась.

Мы причалили. Гатцо спросил меня:

- Как тебя зовут?

- Паскале.

- Ну вот, Паскале, ты в безопасности. Делай, как я, ложись спать. Спокойной ночи.

И он улегся на дно лодки. Я сделал то же самое. Доски были жесткие, но я так устал, что вскоре заснул. В ту ночь я спал хорошо.

Это было очень давно. Сейчас я почти старик Но сколько бы я еще ни прожил, никогда не забуду дни, проведенные в сонных водах. Они всегда со мной, как будто это было вчера. Все, что я тогда видел, я вижу сейчас. Когда я об этом вспоминаю, то опять становлюсь тем мальчишкой, который, проснувшись, пришел в восхищение от невиданной прежде красоты.

Когда я отрыл глаза, занималась заря. Сначала я увидел небо. Не было ничего, кроме неба. Серо-лилового неба.