Малыш Николя на переменках

– Плевать! – махнул рукой Руфюс. – Пускай смотрит. Николя и Жоффруа всё равно накажут, а настучит Аньян учительнице до или после, это дела не меняет.

– Накажут, накажут, – проворчал Жоффруа. – Накажут, если мы подерёмся. В последний раз тебя спрашиваю, Николя: берёшь свои слова назад?

– Ещё чего, ничего он не берёт! – крикнул Альцест.

– Вот-вот! – поддакнул Мексан.

– Ладно, давайте уже, – сказал Эд. – Я буду судьёй.

– Судьёй? – удивился Руфюс. – Смешно тебя слушать! С какой стати ты, а не кто-нибудь другой?

– Поторопитесь, – сказал Жоаким, – пока мы тут ругаемся, перемена кончится.

– Извини, – произнёс Жоффруа, – судья – это очень важно; лично я не буду драться, если у меня не будет хорошего судьи.

– Вот именно, – поддержал я, – Жоффруа совершенно прав.

– Ладно, ладно, – сказал Руфюс, – я буду судьёй.

Но Эду это не понравилось, и он сказал Руфюсу, что тот ничего не понимает в боксе, раз он думает, что боксёры дают друг другу оплеухи.

– Когда я даю кому-то оплеуху, это ничем не хуже, чем когда ты даёшь кому-то в нос, – выпалил Руфюс и – бац! – как даст Эду по физиономии.

Эд ужасно разозлился, я таким его просто никогда не видел. Они начали драться с Руфюсом, Эд хотел попасть ему кулаком по носу, но Руфюс всё увёртывался, и от этого Эд злился ещё больше, а потом он крикнул, что Руфюс плохой товарищ.

– Прекратите! Прекратите! – орал Альцест. – Перемена скоро кончится!

– А ты, толстяк, уже всех достал! – сказал Мексан.

Тогда Альцест попросил меня подержать его круассан и начал драться с Мексаном. Я очень удивился, потому что обычно Альцест не любит драться, особенно когда ест круассаны. Но дело в том, что его мама недавно начала давать ему лекарство, чтобы он похудел, и с тех пор ему не нравится, когда его называют толстяком. Я был так занят наблюдением за Альцестом и Мексаном, что не увидел, почему Жоаким двинул ногой Клотера, но, кажется, это из-за того, что Клотер выиграл вчера у Жоакима кучу шариков.

В общем, все ребята здорово дрались, и это было классно. Я начал откусывать от круассана Альцеста и дал кусочек Жоффруа. Потом прибежал Бульон, всех разнял и сказал, что это позор и что он нам всем ещё покажет, и пошёл давать звонок.

– Ну вот, – расстроился Альцест, – что я вам говорил? Проваляли дурака, и Жоффруа с Николя не хватило времени подраться.

Когда Бульон рассказал учительнице, что произошло, она ужасно рассердилась и оставила после уроков весь класс, кроме Аньяна, Жоффруа и меня, и ещё она сказала, что все остальные, которых не назовёшь иначе как маленькими дикарями, должны брать с нас пример.

– Тебе повезло, что дали звонок, – сказал Жоффруа, – потому что мне очень хотелось врезать тебе как следует.

– Не смеши меня, грязный врун, – ответил я ему.

– Повтори, что ты сказал!

– Грязный врун!

– Так, – сказал Жоффруа, – на следующей перемене мы дерёмся.

– Согласен, – ответил я.

Потому что, знаете ли, мне такие вещи дважды повторять не надо. Вот так, я серьёзно говорю!

Кинг

Вместе с Альцестом, Эдом, Руфюсом, Клотером и другими ребятами мы решили пойти на рыбалку.

В одном сквере, куда мы часто ходим играть, есть замечательный пруд. А в этом пруду водятся головастики. Головастики – это такие маленькие зверушки, которые потом вырастают и становятся лягушками, нам в школе об этом рассказывали. Только Клотер этого не знал, потому что он в классе часто не слушает, но мы всё ему объяснили.

Дома я взял пустую банку из-под варенья и пошёл в сквер, стараясь не попадаться на глаза сторожу. У сторожа в сквере огромные усы, тросточка и свисток – такой же, как у папы Руфюса, который служит в полиции, и этот сторож нас часто ругает, потому что в сквере слишком много вещей запрещается делать: нельзя ходить по траве, влезать на деревья, рвать цветы, кататься на велосипеде, играть в футбол, бросать на землю бумажки и драться. Но нам там всё-таки бывает здорово весело!

Эд, Руфюс и Клотер уже были на берегу пруда со своими банками. Альцест появился последним; он нам объяснил, что не нашёл пустой банки, поэтому ему пришлось опустошить одну полную. Всё лицо у него было в варенье, и выглядел он ужасно довольным.

Сторожа нигде не было видно, поэтому мы тут же начали рыбалку.

Ловить головастиков очень трудно! Надо лечь плашмя на живот на берегу пруда, опустить банку в воду и попытаться поймать головастиков, которые всё время двигаются и ужасно не хотят попадаться. Первым поймать головастика получилось у Клотера, и он был страшно горд собой, потому что не привык быть первым ни в чём. Но в конце концов мы все поймали по головастику. Хотя нет, Альцест ничего не поймал, зато в банке у Руфюса, который у нас классный рыбак, их оказалось целых два, и он отдал Альцесту того, что поменьше.

– А что мы будем делать с нашими головастиками? – спросил Клотер.

– Ну, – сказал Руфюс, – отнесём их домой, подождём, пока они вырастут и станут лягушками, и устроим им скачки. Вот будет здорово!

– И вообще, – добавил Эд, – лягушки – это очень удобно, они влезают на лесенку и говорят вам, какая на скачках будет погода![5]