Малыш от мажора

Наверное, я слишком слабая и слишком сильно поддаюсь внушению других, потому что вместо того, чтобы заявить, что ухожу из фирмы и не буду ничего отрабатывать, я стою перед дверью офиса, одетая, как обычно, в деловой костюм и собираюсь с силами, чтобы зайти внутрь.

— Наконец, пришла, — радуется моему возвращению Алена.

— Надеюсь, ты как следует пролечилась, не хотелось бы подцепить простуду, — добавляет Наталья.

Алла только поджимает губы.

Все трое, включая "старую деву", одеты нарядно, будто на праздник. Может быть я пропустила что-то такое, о чем мне следует знать? Чей-то День рождения сегодня? Репортеры заглянут, чтобы написать о нас в местной газете?

Но тогда бы Игнат уже давно сообщил мне об этом.

Еще раз осматриваюсь по сторонам.

Нет, вроде все как всегда, но что-то витает в воздухе. Что-то такое…неуловимое.

Решаю не ломать над этим голову. Усаживаюсь за стол и включаю компьютер.

У меня есть вопрос поважнее, чем тот, почему атмосфера в кабинете больше напоминает атмосферу праздника, а не обычных рабочих будней.

Нужно решить, увольняться или нет. Продолжать работать как ни в чем не бывало или писать заявление и отрабатывать эти несчастные две недели.

Пока что мысли совершенно не о работе, а только о том, здесь ли Никита или нет. Если здесь, то не зайдет ли сюда. А если нет, появится или можно на сегодня выдохнуть.

— Сонь, а у нас тут такое, — шепчет Алена, перегибаясь через стол и округляя глаза, как только завершает разговор по рабочему телефону с кем-то из клиентов.

— Что? — шепчу в ответ, подражая приятельнице.

Наконец, хоть что-то прояснится.

— Начальство зачастило. Каждый день приходит.

— Никита…

— Ага, он, — кивает она, не дожидаясь, пока я назову отчество.

— Так вы поэтому одеты, как на парад? — ахаю я.

— А то. Парень он холостой, свободный, а уж какой привлекательный. Впрочем, ты сама видела.

— И что? Он…поощряет?

— Какое там, — морщится Алена, — вообще ни на кого из нас не смотрит. Да что там, придет, посидит с час, спросит, кто на месте, а кого нет, да и умотает. Но мы все равно не теряем надежды. Когда еще такой случай представится.

— Да уж.

Через полтора часа нервотрепки не выдерживаю и строчу «По собственному желанию…». Иду с этой бумагой к Игнату, но тот заявляет, что сейчас все подобные решения принимает только начальство.

— Вот, когда появится….

— Беляева, — пройдите в кабинет к Никите Борисовичу, вы что-то там хотели, — зовет администратор ближе к обеду, а у меня холодеют пальцы.

— Ого, — играет бровями Алена, — и ты решила попробовать свои силы.

Беру в руки лист с заявлением и иду с ним по знакомому уже маршруту, в самый конец коридора.

Стучусь, а когда слышу негромкое «Заходи», делаю несколько вдохов и выдохов. Успокаиваю разбушевавшееся сердце и только после этого вхожу в кабинет.

Никита не брился, наверное, пару дней, как раз с тех пор, как мы в последний раз виделись. Об этом свидетельствует легкая щетина, которая, впрочем, ему необыкновенно идет. Выглядит мега сексуально, даже несмотря на еле заметные круги под глазами.

На нем очередной дорогущий костюм, как обычно без галстука. Локти на столе, пальцы сцеплены в замок.

Взгляд внимательный и, кажется, не упускает ни одной детали.

Я подхожу быстрым шагом и решительно кладу заявление на столешницу.

— Вот.

— Что это? — спрашивает Никита, даже не посмотрев на бумагу. Все его внимание по-прежнему сосредоточено на моем лице.

— Прочитай, — пожимаю плечами и усаживаюсь в кресло. Закидываю ногу на ногу.

Никита расцепляет пальцы, протягивает руку к заявлению, а потом нехотя переводит взгляд с меня на бумагу. Пробегает по тексту глазами.

Слегка морщится и тут же откладывает лист в сторону.

— Подпиши, — говорю я.

— Нет.

— Что значит, нет? Ты не имеешь права.

Зная, что он может так ответить, я просмотрела законы и…

— Ты обязан принять!

— Сонь, как твои дела?

— Не об этом сейчас речь. Но если это поможет сократить наш разговор, то отвечаю: хорошо.

— Как провела вчерашний вечер?

Я хмурюсь, но все же отвечаю.

— Отлично провела.

— Да?

— Да, — киваю, а сама присматриваюсь к Никите.

Что он может знать о моем вечере?

И тут меня осеняет смутное подозрение. Что если…Но тогда…

— Ты ведь не следишь за мной? — спрашиваю осторожно.

— Нет.

Я выдыхаю. Слава богу.

Он мог бы отказаться отвечать, но, если ответил, значит, скорее всего, это правда. Обычно если он не хочет говорить, он просто игнорирует вопрос, но не врет.

— Но я кое-что выяснил о твоем приятеле.

— О Германе? — охаю я, но тут же прикусываю губу.

Получилось так, будто у меня их много, раз я уточняю, о каком именно приятеле идет речь. А мне не хочется, чтобы Никита так думал даже при том, что это было бы выгодно для меня. То есть, не то, что выгодно, но возможно он бы скорее отстал.

— Да, о нем, — соглашается Никита, — если тебе интересно.

Я вскакиваю с места, не в силах усидеть, и отхожу к окну. Но тут же возвращаюсь к столу.

— Ты все же следил за мной!

— Нет, я следил за ним. Случайно вас увидел. Не хочешь, чтобы вас заметили, лучше выбирай места для своих свиданий.

— Я не знала, что мы поедем туда.