Малыш от мажора

Резкий голос Никиты раздается откуда-то сбоку, я распахиваю глаза и вскидываю голову.

Фокусируюсь на его лице. Это сложно, потому что оно тоже плывет, как и все вокруг, но я все равно понимаю, что это он.

Отпихивает от кого-то и начинает поправлять на мне одежду.

Но…как? Этого не может быть. Потому что, если Никита здесь, то с кем же тогда обнималась сейчас я?

Поворачиваюсь и смотрю прямо перед собой, на того, кого считала Никитой и это…ни в какие ворота не лезет, потому что это Игнат. Хотя… только что он был Никитой, то есть…

Я отшатываюсь от обоих мужчин и зажимаю рот рукой. Что все это значит? Что происходит?

В голове все кружится и так стыдно. А образы по-прежнему расплываются, и я не понимаю, совершенно не понимаю, где явь, а где выдумка.

— Кое-что начало доходить? — говорит Никита, а я снова пытаюсь вырваться из его захвата.

Потому что, вдруг это снова не он? Где гарантия? А если он, то еще хуже. Потому что это значит, это значит…

— Ты, — еле шевелю языком, — ты что-то подсыпал мне. В кофе и в воду.

— Ага, так и есть.

— Ты…какой же ты…да ты просто….

Но сил нет даже на то, чтобы высказать ему все.

Потому что я почти не чувствую своего тела сейчас, а мозг…я словно на карусели. На борту истребителя, который летит ввысь с огромной, пугающей скоростью.

Я закрываю глаза и кто-то, Никита или нет, но я надеюсь, что все же он, берет меня на руки и куда-то несет.

Я утыкаюсь носом в горячую грудь и думаю о том, что я просто полная и бесповоротная дура. Дура, дура. Как я могла перепутать Никиту с другим мужчиной? И так вешаться на него? Как я могла???

И как сейчас позволяю трогать себя, после того как он так подставил меня.

Что это за препарат такой?

Мне нельзя ничего, ведь я же кормящая мама.

И куда он меня несет? Ему нельзя доверять. Нельзя доверять никому, даже себе.

— Не волнуйся, это не опасно и скоро все пройдет, — слышу, словно из вакуума.

А дальше я уже ничего не понимаю, потому что ракета, на борту которой я все еще нахожусь, ускоряется, полностью отрывая мое сознание от тела и унося куда-то на другую планету.

Глава 17

Не могу сказать, что я совершенно ничего не понимаю. Периодически я выныриваю в реальность и тогда ощущаю, что мы куда-то едем. Совершенно точно, а я в машине. А машина движется. Только куда…

— Куда мы едем?

Мне кажется, я произношу это вслух, но на самом деле не слышу звука своего голоса. Не слышу или не произношу, одно из двух. Но раз мне никто не отвечает, скорее второе.

Да и ладно, без разницы.

Когда я в следующий раз открываю глаза, потому что Никита будит и предлагает выйти из машины, я понимаю, что разница все-таки есть.

Одно дело оказаться дома и совсем другое в совершенно незнакомом месте. Двор — колодец, образованный панельными домами. Это точно не наше уютное садовое товарищество. Да еще с ним в компании.

— Сонь, идти сможешь? — спрашивает Никита.

Я киваю.

— Тогда идем.

Он поддерживает, и я иду, потому что не стоять же на улице.

Понимаю, что мы зашли в подъезд, а потом в лифт. Я обвиваю Никиту за талию и утыкаюсь носом в его грудь. Я не пьяная, но меня отчего-то начинает разбирать смех. Он зарождается где-то внутри, а потом поднимается вверх по позвоночнику, через солнечное сплетение и вот-вот вырвется наружу. Пока что я только глупо улыбаюсь.

— Ты гад последний, — говорю Никите и чувствую поцелуй в волосы.

— Который сильно скучает по тебе.

Дальше все снова кружится и следующий осознанный возврат в реальность происходит, когда мы уже находимся в квартире.

Никита стягивает с меня кардиган, сажает на диван. Обхватывает за щиколотки, несмотря на мое сопротивление, впрочем, слабое, и одну за другой снимает туфли.

— Мне надо домой, — говорю я, но вместо этого забираюсь на диван с ногами, откидываюсь на подушки и прикрываю глаза.

Хорошо, что хотя бы речь возвращается.

— Сейчас сделаю тебе чай.

— Ага, спасибо, премного благодарна, но я уже напилась.

— Нормальный, чтобы ты быстрее пришла в себя.

— Это бесполезно, — произношу, не открывая глаз, — пока ты не уберешься отсюда, я не приду в себя. Я имею в виду из этого города. И мне пора домой. Сколько сейчас времени?

Никита не слышит последнего вопроса, а может и слов перед этим, потому что гремит посудой, но я итак знаю, что прошло достаточно. Одну из грудей сильно тянет, а это значит, что пора кормить дочку.

Кормить.

Было бы еще чем.

Теперь молоко придется сцеживать, а Машуньку кормить из бутылочки.

Однажды, когда дочке шел четвертый месяц, я подхватила сильную простуду и мне пять дней пришлось пить антибиотики. Это был кошмар для всех нас. Мне приходилось сцеживать молоко специально купленным для этой цели молокоотсосом, а Машу временно переводить на искусственное питание. Я очень боялась тогда, что за эти несколько дней она приучится пить из бутылочки и перестанет брать грудь, но слава богу, этого не случилось. Через пару дней после выздоровления я вновь вернулась к грудному вскармливанию и все пошло своим чередом.

Вот и сейчас…

Тогда хоть повод был уважительным, я теперь…Теперь, кажется, мне стоит внимательнее прислушиваться к словам Никиты.