Малыш от мажора

Я не смотрю на него, скольжу взглядом по плечам, а он не дает мне пройти, все еще загораживая проход и пугая своим присутствием.

— Сонь, что теперь? Только не говори, что между нами все останется по-прежнему.

Не знаю, как будет, я так запуталась.

И ты ведь еще не знаешь про дочку, а теперь мне обязательно придется тебе рассказать.

Я сейчас в таком состоянии, в каком может пребывать человек, который находился в полной уверенности, что злодей — кто-то другой. И вдруг понимает, что, возможно, самым главным злодеем оказывается он сам.

Тем, что скрывает ребенка.

Открытие не из приятных.

Возможно, Никита и не впечатлился бы, но он хотя бы имел право знать.

Правда…я ведь позвонила тогда.

Один раз, ты позвонила только один раз, Соня, мало ли чем он был занят?

Нет уж, мне хватило и этого, ведь ответил женский голос. Я не собиралась названивать, словно навязчивая прилипала.

А теперь выходит, Никита не так уж виноват, как я думала?

Мой мир рассыпается на осколки, каждым из которых можно порезаться чертовски сильно.

— Ты ничего не понимаешь! — снова повторяю и сама слышу в своем голосе отчаяние, вызванное своим внутренним монологом и своими мыслями.

— Возможно я чего-то не понимаю, но задолбался объясняться…и ждать.

Никита ухватывает меня за плечи нависает надо мной и быстро находит мои губы.

Я уворачиваюсь, но он все равно делает это. Целует меня.

Жадно, будто в последний раз.

Напирает так, словно от этого зависит его жизнь. А потом подхватывает под попу, задирая юбку, и, не прекращая судорожных глубоких поцелуев, несет в комнату.

— Никита, прекрати, Никита, — восклицаю я, и только вцепляюсь в него, чтобы не упасть.

— Сонь, ты достала меня. Еще немного, и я начну ненавидеть тебя в сто раз сильнее, чем ненавидишь меня ты.

Он кидает меня на диван и быстро стягивает с себя рубашку. Потом принимается за ремень брюк. Расстегивает и тянет молнию вниз.

— Нет, — кричу в панике, но к своему стыду не делаю никаких попыток убежать. Только смотрю во все глаза.

— Это слово тоже задолбало, сколько уже можно.

Оказывается ближе и рывком стаскивает с меня юбку. А потом и колготы.

— Никита, нет.

Но он уже ложится на меня сверху, придавливая своей тяжестью, и я больше не в силах оттолкнуть.

— "Нет" или все же "да", Сонь?

— Нет.

— Лучше бы ты сказала да.

— Да, — шепчу я и начинаю утопать в урагане его напора и страсти.

Глава 18

Мы лежим на диване, тесно прижавшись друг к другу, и молчим. Никита прижимает к себе и зарывается носом в мои волосы.

Его грудь все еще вздымается, словно после быстрого бега, а кожа слегка влажная.

Не знаю, как он, но я сейчас абсолютно не в силах пошевелиться. Также, как не в состоянии соображать хоть немного здраво.

Удовольствие, что взорвало каждую клеточку несколько минут назад, сбавляет обороты постепенно. Растекается по венам горячей лавой, затрагивая каждый уголок тела и сознания. Делает невесомой, словно перышко. И я, махнув рукой на закон земного притяжения, спокойно и расслабленно парю над землей.

Моя голова лежит на его плече, глаза закрыты, а лицо повернуто к нему. Так я могу сильнее вдыхать его пьянящий запах, аромат желания и безудержной страсти, и отчетливее слышать биение его сердца.

Мне не верится.

Не верится, что снова может быть так хорошо, и все это происходит в реальности. Что у нас с Никитой был секс. Просто не верится. Словно сон какой-то. И, против всех доводов разума, я так не хочу, чтобы этот сон заканчивался.

Не хочу вообще ни о чем думать. Только чувствовать тепло его тела рядом с собой, ощущать его руки на мне и наслаждаться его нежными касаниями.

Никита целует в макушку, потом спускается к виску и лбу, щекам. Целует снова и снова. Мои губы непроизвольно раскрываются навстречу его действиям, и он целует теперь в губы. Медленным, тягучим чувственным поцелуем.

Это продолжается несколько минут.

Но вот его дыхание снова учащается, а рука, лежащая поперек моей талии, напрягается. Он прижимается теснее, а потом перемещает ладонь к моей груди.

В порыве страсти нам не пришлось думать о моей одежде выше талии, но я понимаю, что сейчас Никита хочет наверстать упущенное и ликвидировать этот пробел. Я хорошо знаю его привычки.

Первый раз был только разминкой, а сейчас он хочет раздеть меня всю, чтобы продолжить наше слияние в другом ключе. Медленно, гораздо более чувственно и настолько жарко, что я потом до утра себя не найду.

Его ладонь ложится на мою грудь и чуть сжимает ее. Но я тут же перехватываю его руку. Сейчас эта зона для меня лишена эротизма и грудь реагирует только на дочку. Стоит увидеть ее, своего румяного сбитненького пухляша, как молоко чуть не фонтаном начинает бить. Для мужских же ласк это временно запретная территория. Тем более, когда все так сложно. Тем более, для Никиты.

— Сонь, — шепчет Никита.

Ослабляет хватку, но не отступает.

Просто перемещает ладонь на пуговички и начинает их быстро расстегивать.

— Нет, Ник.

Он хрипло рычит мне в ухо и прикусывает мочку, заставляя тем самым ослабить хватку и прекратить всякое сопротивление его действиям.

И продолжает расстегивать блузку.