Малышка для демона

— Не могу удержаться — злить тебя очень весело. — Морда скалится. Жутко так, во всех сто пятьдесят зубов и клыков. Но в данный момент меня не прошибает. Жар, пришедший от близости чудовища, раздражает, меня буквально подкидывает. Руки сами тянутся к его шее, чтобы задушить. — Прости, но так легко тебе от меня не избавится. — Мои руки перехвачены и вывернуты за спину. С губ срывается разочарованное рычание. — Не злись, я приказал постелить тебе отдельно. Скоро придет слуга и ты сможешь отдохнуть.

Ашх Нишрах отпустил меня и сам отошел на приличное расстояние.

Раздражение и злость исчезли как по щелчку пальцев.

— Что… Что со мной? — я говорю сдавленно, с толикой удивления. Мое собственное поведение поражает. Конечно, ашх Нишрах бесит меня, но не настолько, чтобы я безрассудно кидалась на него с голыми руками.

— Моя близость так влияет на тебя. Твое тело и разум отторгают мою магию — она пытается найти подход. Все эти сильные эмоции что-то вроде защитной реакции. — Монстр рассеяно провел по волосам, встряхнулся и подобрался. — Постепенно привыкнешь. Или нет, — совсем тихо, чтобы я не услышала. Но я уловила и отложила в памяти. Слишком устала, чтобы грузить себя этим.

Вскоре пришел слуга — такое же чудовище, только более старое, низкое и горбатое. Накидало пушистых шкур, выдало одеяло и подушку. Посоветовало хорошо укрыться — ночью в пустыне холодно.

Ашх Нишрах вышел еще до прихода слуги и возвращаться не спешил. Надо признаться, без него было тревожнее, чем с ним. Успокаивало лишь то, что шатер охраняется снаружи и никаких поводов для расправы со мной у местных вроде как нет.

Уснула я быстро, так и не дождавшись ашх Нишраха.

Ранним утром меня растолкал все тот же старый слуга и велел одеваться. Затем принес завтрак, который по-прежнему состоял из жучков-паучков. Ограничилась стаканом воды, на что желудок отреагировал обиженным урчанием. Ничего, долго морить себя голодом я не позволю. Уверена, что в этом мире есть и нормальная человеческая пища.

Высунув нос из шатра, я отметила, что охрана по-прежнему караулит у входа. Солнце только-только выглянуло из-за горизонта, но сборы идут полным ходом. Чудовища шныряют туда-сюда, вигвамы разбираются, вещи пакуются.

С моего наблюдательного пункта видно было далеко не все, но кроме носа мне велели ничего не показывать — приказ повелителя. Когда я поинтересовалась, кто же у нас тут повелитель, охранники посмотрели на меня, как на припадочную. Я нехорошо так сощурилась, после чего один из них добавил, что повелитель — это Дирхай ашх Нишрах. К вопросу о том, чем же мой жених повелевает, перейти не успели — явился тот, о ком говорили.

— Ты собралась? Нам предстоит день пути под раскаленным солнцем. — Монстр потрогал мои волосы, заплетенные в косу. — Голова должна быть покрыта, если не хочешь свалиться с хаса, получив солнечный удар.

— Кто такой хас? — потихоньку вынимая косу из пальцев ашх Нишраха, полюбопытствовала я.

— Животное, которое мы используем для передвижения. Они выносливее лошадей и привычнее к жаре.

Монстр отодвинулся, позволяя мне рассмотреть хаса. Огромный, черный, нечто вроде помеси коня и быка, с шипами, начинающимися под коленями и доходящими до копыт. Рога короткие, но острые. Взгляд суровый, ноздри свирепо раздуваются. Вместо шерсти — блестящая и на вид жесткая чешуя. Мамочки, и на это меня посадить хотят?

— Не бойся, — считав с моего лица явные опасения, сказал монстр, — ты поедешь со мной.

Вот те на. Поводов для радости не прибавилось. Целый день тереться об чудовище, гореть от прикосновений с ним, пылать от смущения и одновременно желать его смерти. Так не долго и с ума сойти. А еще ведь солнце и его раскаленные лучи. Денек предстоит не из легких.

Спорить не стала — понятно же, что в одиночку мне не справится с хасом. Ашх Нишрах был удовлетворен моей покладистостью, что выразилось в его благодушном настроении и веселом оскале. Он ловко запрыгнул в седло и с легкостью подхватил меня, усадив перед собой.

Вопреки моим опасениям, между нами было маленькое, но все-таки расстояние. Мне не пришлось сидеть вплотную к ашх Нишраху, что положительно сказалось на моем эмоциональном состоянии.

Однако голод и жара давали о себе знать — чем дольше мы ехали, тем больше я раздражалась. Бесило буквально все. Однотипные пейзажи, громкий смех чудовищ, тяжелое дыхание хаса, молчание ашх Нишраха. Осознав последнее, вообще чуть не лопнула от злости. Молчит и молчит, должна радоваться. Но отчего-то казалось неправильным, что он не проявляет ко мне совершенно никакого интереса.

— Лари, ты пыхтишь громче хаса, — со смешком сказал тот, по чьей вине я прошла уже десять кругов ярости от едва уловимого раздражения до вселенской ненависти. — Что тебе так злит, малышка?

Мягкая интонация в его голосе только усугубила ситуацию. Сначала глумился, теперь заботиться. Что за…чудище такое?

— Шутите изволите, повелитель? — Вышло издевательски, а не с притворным благоговением, как мне того хотелось.

Ашх Нишрах не ответил, и я обернулась посмотреть на его реакцию.

Внешне спокоен, только уголки губ подрагивают.