Малышка на миллион долларов (ЛП)

На его руку опустился комар, потом еще один. Третий нашел крошечный участок кожи между черными велосипедными штанами и носками. Постепенно в лесу восстановилась тишина: стал слышен шум насекомых и ветра. Морщась, Трент открыл свое сознание и встал на линию. Серебристая энергия с прожилками, имеющая вкус зелени и сломанного камня, потекла в него, пьянящая, но прерывистая. Сила тока была адекватной, но поток хаотичным и мог привести к разрушению его чар, которого более опытный практик мог бы избежать. Если бы его фамилиар был ближе, он мог бы протянуть через него чистую линию, но ментальная связь между ним и его лошадью не работала на другом конце земли.

Тихий гул крыльев Дженкса стал громче, и Трент вздрогнул, когда пикси резко остановился на тропинке в луче света, прямо там, куда дерево должно было качнуться. Его крылья размылись до невидимости, и серебряная пыльца в лучах солнца придавала ему первобытный вид — пока пикси не выругался, бросаясь в сторону из-за голубой сойки, бросившейся на него. Голубые перья посыпались вниз, и птица закричала.

— Дженкс! — прошептал Трент, думая, что Рэйчел с большим удовольствием прикончит его, если он вернется без пикси. Она никогда не поверит, что его забрала голубая сойка.

Просветлев, Дженкс метнулся к нему.

— Взорванные Тинки птицы, — пробурчал он громко, протыкая мечом комаров на руке Трента, так что они взорвались маленькими каплями крови. — Здесь явно не водятся пикси.

Трент продолжил собирать в себе энергию в надежде, что если держать ее в своем ци, он сможет придать ей некоторое подобие порядка. Он задержал дыхание, прислушиваясь к звуку велосипеда, но не способный услышать его из-за тихого гудения крыльев Дженкса.

— Может сядешь куда-нибудь? — спросил он, и пикси опустился на отогнутое назад дерево. — Не сюда! — прошипел он, но было слишком поздно.

Тихий треск уличного велосипеда, притворяющегося кроссовым мотоциклом, стал очевиден. Во вспышке света, мужчина в синем трико, покачиваясь из стороны в сторону, возник на тропинке — он вставал на педали, чтобы ускорить процесс.

Пробежав глазами по крупным ногам и широким плечам, Трент скривился. Мужик был коренаст для эльфа, его соломенно-светлые волосы торчали из под шлема, а крепкое телосложение говорило о преобладании в нем человеческих генов. Он стоял позади Трента на старте, и еще тогда он посчитал странным то, что кто-то настолько спортивный встал в середину, вместо передней части, где мог оторваться от остальных гонщиков и добраться быстрее к финишу.

Если Тренту повезет, в мужчине будет достаточно человеческой крови, чтобы замедлить его магию, но эта надежда умерла, когда мужчина поднял взгляд и встретился с его глазами. В них засветился разум, потом желание причинить боль, а потом тревога, когда он увидел согнутое дерево и понял, что произойдет.

— Сейчас! — закричал Дженкс, и Трент отпустил дерево.

Согнутые ветви распрямились, Дженкс подлетел, чтобы они без вреда могли пролететь под ним. Брызнула грязь, мужчина резко затормозил, поворачиваясь боком, чтобы избежать полной силы удара, но потеряв равновесие, упал. С бьющимся сердцем Трент бросился на мужчину, все еще пытающегося избавиться от велосипеда.

Сила удара потрясла их обоих: мужчина, прижатый велосипедом, был ошеломлен, но находился в сознании. Потянувшись, Трент схватил руку мужчины, игнорируя болезненный укол в ноге.

— Ta na veno! — закричал Трент, задыхаясь, когда слова вызвали вспышку памяти и энергия линии прошла сквозь него. Двадцать минут понадобилось на подготовку к чарам дикой магии, раскручивающимся в его уме быстрее мысли, освобождая их в одно мгновение и используя энергию, теперь текущую сквозь его руки. Он должен коснуться мужчины, чтобы они сработали. Чары сами по себе не пробьют его ауру. Дикой магии нужно было вся сила направления, которую он мог дать.

Глаза Трента расширились, он почувствовал, как чары отслаиваются от его души, словно новая кожа. Они бежали через его тело, по нервным окончаниям, усиливаясь, становясь более могущественными по мере удаления от его ци и меньшего количества задействованных окончаний. Когда он дотянется до мужчины под ним, чары разорвутся как бомба, действуя, как ментальная шрапнель, сжигая нейронную сеть наемного убийцы, делая его магию бесполезной и ставя их в равное положение.

— Сукин сын! — заорал мужчина, и с рычанием толкнул велосипед вверх. Хватка Трента на мужчине была отброшена в сторону, и он в панике потянулся к чему угодно, когда его магия встала гребнем, медля, а потом не найдя ничего, на что упасть, обрушилась на Трента.

Его пронзила агония. Челюсть сжалась, мышцы конвульсивно скрючились. Он упал назад, головой ударившись о мягкую землю. Его сердце дернулось один раз, с трудом находя ритм, когда чары взорвались. Он не мог думать, пока образы знакомых ему людей, живых или мертвых, вспыхивали как стробоскопы в его мыслях, а магия била по случайным нейронам в его мозгу, прожигая его, разрывая его ауру… делая беспомощным.

Кто-то стонал, и Трент прикусил язык, поняв, что это он.