Мама

И снова тишина. Все тело разрезает боль, в глазах туман, невозможно понять, что происходит. Весь мир сузился до этого родового стола, на котором она лежит, боль, страх, неопределенность, ожидание повисли над ней густой плотной завесой. Мир застыл. Лина боялась дышать.

– Реанимацию сюда, быстро.

И тут все очень быстро понеслось перед глазами. Комната в одно мгновение наполнилась людьми, которые ничего не говорили, но делали все очень быстро. Женщина в маске, халате и перчатках взяла фиолетовый, маленький, неподвижный комок и понесла в ту часть комнаты, где Лине было плохо ее видно. Тишина разрывала барабанные перепонки. Все было неподвижно и в то же время постоянно что-то происходило. Кто-то что говорил полушепотом, кто-то что-то куда-то нес, перекладывал, меняли какие-то катетеры в ее руке, ставили капельницы, мыли, убирали какие-то инструменты. Лина не сводила глаз со спины женщины, которая загораживала ее ребенка. Тишина. Женщина обернулась, едва заметно покачала головой, глядя на мужчину-врача, после чего быстро вышла, держа в руках маленький сверток. Лина с ужасом смотрела ей в след, в это время медсестра вколола иголку в шнур капельницы, потолок, стены, халаты поплыли перед глазами, и Лина отключилась.

Лина плыла под потолком. Даже не под потолком, а по вентиляционной шахте над потолком. Белые лабиринты вентиляционной шахты шли через всю больницу, проходя через каждый кабинет, родовую, смотровую, через все палаты. В каждом кабинете из шахты был выход наружу – квадратное отверстие в потолке, прикрытое вентиляционной решеткой. Все белое, ослепляюще белое, одинаковое и бесконечное. Бесконечный белый коридор, поворот за поворотом, решетка за решеткой, полет без цели и конца. Лина летела по этим коридорам, через вентиляционные отверстия заглядывая в каждый кабинет. Каждый кабинет был похож на предыдущий, но не было нужного. Она не знала, какой из них нужный, не знала, куда она стремится, где конечная цель ее путешествия. Она пыталась вспомнить, куда она стремилась, куда ей нужно было попасть, но не могла. Она помнила родовую палату, но туда ей было не нужно. Она помнила, что где-то есть детское отделение, но туда ей тоже было не нужно. Она знала, что где-то есть ее дом, ее муж, но туда ей тоже было не нужно. Куда ей лететь? Где ее дом? Где ее место? Она вспомнила съемную квартиру, потом общежитие, потом родительский дом, где она жила с матерью и сестрой, но это тоже было не то. Ее охватили страх и отчаяние. Где конец ее путешествия? Куда ей лететь? Но это было не самое страшное. Хуже всего было то, что, когда она попыталась вспомнить, кто она, это ей тоже не удалось. Как ее зовут? Откуда она взялась? Куда она движется? Почему она здесь? Кто она? Что она? Она не чувствовала своего тела. Она не помнила его. Как оно выглядело? У нее вообще было когда-нибудь тело? Она вообще когда-нибудь была? Лина поняла, что она – ничто. Ничто, у которого нет ничего – ни тела, ни воспоминаний, ни времени, ни цели.

В одном из кабинетов полет вдруг замедлился. Лина начала слышать голоса, но не могла различить, о чем они говорят. Она застыла под потолком, вися в воздухе, словно привидение, бестелесное невидимое существо. Голоса все громче. Люди говорили о чем-то своем – о планах на выходные, о том, что скоро зарплата, о жаре за окном. Она всмотрелась в их лица. Одно из них очень было очень знакомым, но она не могла вспомнить, откуда знает этого человека. Он, конечно же, не видел ее. Он мыл руки и перекладывал какие-то инструменты. Потом писал что-то в каком-то журнале. У него было молодое, уставшее лицо. Рядом с ним стояла женщина в белом халате и белой шапочке. У нее приятное было лицо. Она обернулась к Лине.

– Очнулась?

* * *

Полвоскресенья Антон проиграл в приставку. Где-то к полудню он вспомнил, что мама, уходя на работу (она иногда работала по выходным), просила убраться, а еще настойчиво предлагала сделать домашку до ее возвращения. Нехотя отложив пульт, Антон пошел на кухню, чтобы взглянуть на объем грязной посуды и заодно поразмышлять об уроках.

На кухонном столе лежали нераспечатанные пакеты из службы доставки интернет-магазина. Мальчик быстро открыл их, там оказались наборы цианотипии, которые они с мамой заказывали недавно. Антону не терпелось попробовать. Лень куда-то улетучилась, он наскоро вымыл посуду, так же быстро протер пол, вполглаза прочитал параграф по истории и решил половину задач по математике. «Пойдет», – удовлетворенно сказал он сам себе и поспешил в кухню к своим наборам.