Мама

Было утро воскресенья. Ника открыла глаза, потянулась в постели. Она обожала выходные дни, когда не нужно было рано-рано подниматься, в полусонном состоянии ползти в ванную, умываться, чистить зубы, заставлять себя есть безвкусную безглютеновую кашу на воде без соли и сахара, чтобы потом взвалить на себя тяжеленный портфель и идти в школу. По выходным все было иначе. Она спала столько, сколько хотела, мама к ее пробуждению успевала приготовить что-нибудь относительно вкусное (насколько позволяла ее жесткая диета). Это, например, могли быть блинчики на амарантовой муке, без яиц и сахара, конечно, но зато мама могла добавить туда банан и немного соевого или кокосового молока. Конечно же, ей все равно нужно было выпить целую горсть таблеток. Их она пила каждый день после завтрака, а также после обеда и ужина. Это длилось, кажется, всю ее жизнь, по крайней мере, в свои 12 лет Ника не помнила жизнь без таблеток. Она никогда особо не размышляла о том, для чего это нужно. Мама говорила, что надо, и она не спорила.

Ника знала, что она больна. У нее была аллергия на большую часть продуктов – на молоко, мясо, большинство фруктов, яйца, какао, чай, орехи. У нее был преддиабет, ее поджелудочная железа не вырабатывала достаточное количество инсулина, поэтому есть сладкое ей тоже было нельзя. У нее было аутоимунное заболевание щитовидной железы, из-за которого у нее выпадали волосы (иногда даже брови и ресницы), она постоянно утомлялась, нервничала и плохо засыпала. Все это, конечно же, требовала постоянных походов к врачам, поездок в детокс-центр и бесконечных лекарств, витаминов, пищевых добавок. Эти разноцветные таблетки, порошки и капсулы Ника глотала как конфетки. Когда она была маленькая, она помнила, что проглатывать их было трудно, она плакала, отказывалась, давилась ими, иногда ее тошнило, но со временем это вошло в привычку.

Ника встала с кровати и пошла в кухню. Мама была там, она листала новости в телефоне и пила кофе. На столе были блинчики.

– Доброе утро, – улыбнулась Ника.

– Доброе утро, – ответила мама, – блинчики будешь?

– Конечно!

– Садись, я заварю тебе твой фито-чай, – мама встала, включила чайник и достала из шкафа большую коробку лекарств. Потом она достала красивую кружку с сердечками и положила туда пакетик из коробки. Чайник вскипел, она заварила напиток и поставила его перед дочкой.

– Как спалось? Ты снова металась во сне, я приходила посидеть с тобой.

– Да? Не помню, – Ника жевала блинчик и аккуратно прихлебывала горячий чай, – мне кажется, я нормально спала. Ничего даже не снилось.

– Ты что-то говорила, плакала, садилась в постели, я не могла ни разбудить тебя, ни успокоить, – мама покачала головой, – придется, наверное, снова сходить к Веронике Сергеевне. Что-то последнее время ты совсем плохо спишь. Думала, пойдем только летом, когда школа закончится, но, кажется, надо сейчас. Может, подберет тебе новые лекарства, раз эти не справляются. Давай-ка попробуем дать тебе дозу побольше.

С этими словами мама вновь достала большой ящик, поставила его на стол и принялась вынимать баночки и коробочки. Она отсчитывала таблетки, капсулы, отсыпала порошки и разводила их водой в стакане, выставляя все это разнообразие на столе перед Анникой. Та, заученным движением, брала одно за другим и послушно клала и вливала себе в рот. Вдруг она увидела баночку с небесно-синим порошком, которая в прошлый визит так заинтересовала Антона.

– Мам, а почему берлинская лазурь тут?

Лина вздрогнула от неожиданности. Она взяла баночку и, покрутив ее в руках, сказала:

– Даже не знаю, наверное, я по ошибке ее сюда поставила. Я недавно делала один новый отпечаток тут, на кухне, а потом, наверное, доставала твои лекарства, ну и убрала по ошибке.

– А, ну я так и сказала Антону.

– Антону? Антон приходил к нам?

Ника принялась сосредоточенно пить чай и ругать себя за то, что сказала, не подумав. Не то чтобы мама была против того, чтобы Антон или кто-то еще приходили к ним домой, но она всегда очень напрягалась по этому поводу. Нет, она не запрещала Нике водить друзей или самой ходить в гости, по крайней мере, не напрямую. Но почти всегда, когда Ника кого-то хотела пригласить или пойти к кому-то сама, у мамы находилась тысяча причин, почему именно в этот раз не получится. То нужно было срочно сходить к доктору, то ей казалось, что Ника плохо выглядит и, наверняка, заболевает, то дома было не убрано. В общем, гостей у них не было почти никогда.

Ника подняла глаза на маму. Та улыбалась, но Ника видела, что улыбка эта выжидательная и напряженная.

– Ну, мы просто шли в художку после школы, а я забыла альбом, ну мы и зашли. Ты тогда выходила в магазин, помнишь, я звонила тебе и говорила, что мне надо зайти за альбомом?

– Ах да, припоминаю. Но ты не говорила, что ты с Антоном.

– Ну да, я сначала не думала, что мы вместе будем заходить, но он попросил попить, я и предложила ему зайти. Ну и пока он был на кухне, увидел коробку эту. Пока я за альбомом ходила.

– Понятно.

Мама встала из-за стола и стала убирать со стола. Ника быстро допила чай.