Мама!!!

Вдруг и сейчас включат? Она приоткрыла глаза, чтобы не испугаться длинного пикающего звука, который всегда раздается в начале профилактики. И ровно в это же мгновение, только она поймала взглядом экран, на нем появился летящий циферблат, зазвучала музыка программы «Время». Надо же, «Время!» Не будет тишины и этого гула самолетов. «Время»! Саша обрадовалась. Вот уже на экране выскочила белая надпись. Потом на секунду экран погас, стал черным-черным. И вновь появилась эта фотография Листьева, но без самолетного гула. У Саши хлынули слезы. Моментально, будто по команде, полились из глаз, а изнутри вырвался рык. Лучше бы она умерла, чем сидеть так одной с этим Листьевым. Больше ведь не с кем. Нет никого. Даже кошки нет, она у Кузи, у Таньки то есть, через стенку. Свадьба у них. Одна Саша. Только она успела об этом подумать, как в телевизоре заговорила женщина.

«Влад Листьев убит»… И подпись – Нелли Петкова. Живая! Живая женщина по имени Нелли. Не мертвый Листьев. Слезы у Саши сразу высохли, будто их сдуло сильнейшим горячим ветром. Настоящая живая Нелли пообещала сообщить сейчас все версии мотивов и обстоятельства преступления. Ну хоть так! Ну хоть что-то! Сообщайте, Нелли! Только не молчите! Мамы нет, мама, быть может, опоздала на свой автобус и тогда придет только в десять. А Саше страшно! Она не хочет смотреть про Листьева, но ей страшно встать и переключить канал. Может, по другому каналу показывают какое-нибудь кино. Или концерт. Но не встанет Саша и не переключит – так ей страшно. Картинка сменилась. Показывают окна. И новых людей. «Вчера вечером в подъезде своего дома, улица Новокузнецкая, дом 30, был убит Владислав Листьев». Корреспондент спрашивает милиционера. Его зовут «И. Чабан», он рассказывает, как поступил сигнал. Как выехал дежурный наряд и как они сразу узнали Листьева. Хоть и сухой, с колким взглядом, растерянный, И. Чабан тоже был живой. Он, правда, сказал, что им по телефону сообщили, что в 21:25 вышел из своей квартиры с огнестрельным ранением человек. Как вышел? Тут же мертвый Листьев… Саша не успела зажмурить глаза – показали его тело. Он лежал на полу без очков, совсем не похожий на тот портрет, где он был в подтяжках. И почему-то на подушке.

Ну зачем она включила? Саша зажмурилась, для надежности отвернулась от экрана и уткнулась в спинку кресла. Да, мертвый Листьев на живого совсем не походил. И какая грязь у него в подъезде! Облупленные перила, плевки на полу. «Слепое огнестрельное ранение головы с разрушением мозга». Саша не поняла, что же это: ему отстрелили голову, а он сам вышел и еще на подушку лег? Открыть глаза и посмотреть она не могла – смелости не было. И как так? Ведь вчера же, ну или позавчера она видела передачу, а сегодня его застрелили, он вышел из своей квартиры, лег на подушку. Но смерть наступила мгновенно. Деньги были при нем, полторы тысячи долларов и миллион рублей. Деньжищи-то какие!

Про причины убийства сказали, что может быть месть или Останкино. И дело ведет особое подразделение уголовного розыска, которое специализируется на расследовании убийств депутатов и банкиров. Сколько же их убивают, этих банкиров и депутатов, если нужно целое подразделение? Разыскивают иномарку с двумя хорошо одетыми людьми. А хорошо одетые – это как? По телевизору был слышен рев машины. Уже, поди, не показывают Листьева? Она открыла глаза. Нелли снова что-то сказала, потом появились люди. Много людей, несут к дому цветы. Да они все хорошо одеты! Саша на Лесобазе ни одного не видела так хорошо одетого. В Москве старушки в пальто и беретах – у них так мамы ходят, а старушки донашивают плащи, подвязанные веревочками, шубы с проплешинами. У них бы на Лесобазе этих двоих, которые даже по меркам Москвы хорошо одеты, мигом нашли. Да еще на иномарке. Без шапок, кстати, в Москве ходят. А в Тюмени еще холод. Разве что покажется иногда весеннее солнышко, нагреет щеку докрасна, пока на уроке сидишь, и уйдет.

«Это я!» – заколотила в дверь мама. Саша подпрыгнула. Неужели мама? Мама! Она побежала открывать дверь и едва не растянулась в шпагат на линолеуме. Ма-а-а-ма! Саша открыла один замок, второй, а третий мама успела сама.

– Мама! Мама! Листьева убили! – Саша прыгнула к маме на шею.

– Да подожди ты! – Мама не снимала Сашу с шеи, а старалась протолкнуть ее вперед, чтобы закрыть уже дверь.

– Листьева убили! – кричала Саша с такой радостью, что мама насторожилась.

Она отцепила наконец Сашины руки, чуть отодвинула ее от себя и посмотрела внимательно в лицо.

– А ты-то чего так радуешься? – спросила она серьезно. Было видно, что она испугалась – вдруг Саша не поняла, что вообще происходит.

– Да я не радуюсь. Это я радуюсь, что ты пришла! – Саша снова обхватила мамину шею.

– Вижу, что радуешься. А почему нарядная, как на концерт?

– Да я репетировала. Тут танцевала. И кассету зажевало, я искала-искала песню, а потом он вернулся, как заскребет и спрашивает: «Ты что там делаешь?»

– Кто заскребет? – испугалась мама.

– Да Максимка.

– Какой Максимка?

– Да Мякишев!

– Заглотыш ваш?

– Ну Максимка, ага!