Мама

Нас встретили ребята из оркестра, потом из глубины полутемного зала вышел Батыр. Мы церемонно представились:

– Корреспонденты газеты «Известия».

Он сказал: «Сейчас много не поговоришь, везде любопытные и такой гам, что иногда трудно разобрать слова». Мы сказали, что можем сейчас сделать снимки, а поговорить потом, с его согласия. Света было мало, мы попросили у армян настольную лампу, но она была тусклая, малосвечная. Вдруг вышел из темноты большой телом человек с дорогущим фотоаппаратом, посмотрел на нас дружелюбно и сказал:

– Садитесь рядом с Батыром. Я вас сниму, я все слышал!

Мы представились.

– Кола Бельды. – отрекомендовался известный на весь Советский Союз представитель северной народности.

Бельды сделал несколько фотографий, и Светка потянула меня за рукав:

– Пошли, все мы сделали, что хотели!

Мы повернулись и пошли к выходу, прошли метров двадцать под завывания певцов из разных ВИА, и вдруг этот шум сделался фоном, и крик перечеркнул его:

– Постой! Неужели так и уйдешь? Может, тебе хочется еще что-то сказать?

Это Батыр. Он берет меня на руку и говорит:

– Запиши мой адрес.

– Я запомню.

– Ташкент, тупик Алтын-кули, 7, улица Низами. Я остановился в гостинице «Москва», приезжайте туда.

Мы ушли окрыленные.

Мы так бурно радовались, что стали замечать злые взгляды и указательные пальцы. Светка сразу заторопилась, вспомнила про занятия, и мы расстались.

Дня через два звоню Светке и говорю решительно:

– Поехали к Батыру!

Приехали в гостиницу, коридорная проводила нас на второй этаж. Мы поцарапались в дверь номера, и дверь открылась. На пороге стоял коренастый мужчина с уверенным лицом.

– Я лечащий врач, зовут меня Николай Иванович, относительно здоровья Батыра обращайтесь ко мне.

Уверенности у нас поубавилось, мы растерялись. Разговор вели так неумело, что Батыр рассмеялся:

– Обычно ваш брат журналист все знает наперед, а вы так спрашиваете, как будто первый раз обо мне слышите.

Как он был прав, действительно, все было для нас ново, а кроме того, мы стеснялись врача, и не знали мы тогда, что Батыр тяжело болен: у него была открытая форма туберкулеза.

Батыр был так худ, что шаровары не делали его шире, а только подчеркивали его невероятную худобу. Расставаясь, он сказал мне: «Я скоро уезжаю в санаторий «Кубинка», ты можешь меня навещать, если захочешь. Вот адрес и телефон».