Мама, ау. Как ребенок с аутизмом научил нас быть счастливыми

Как-то Дима должен был улетать в командировку. У Яши было написано, что папа улетает в командировку вечером. Как только начало темнеть, Яшка взял Димин чемодан, выставил его за дверь и фактически вытолкал Диму на лестницу. Логика его поступка очень проста: раз темнеет – значит, вечер, раз вечер – значит, папа должен уезжать. До свиданья, папа. И неважно, что Диме надо было выходить из дома еще примерно через два часа. Вечер – значит, вечер. Уезжает – значит, уезжает.

Еще один раз мы с Яшей должны были встречать Диму с работы в восемь часов вечера. Примерно с пяти вечера Яшка требовал от меня сесть и поехать за папой. Опять же у него в расписании было написано, что вечером мы поедем за папой. К шести вечера я сдалась, и мы поехали. Около полутора часов мы провели у Димы под работой, периодически покрикивая: «Па-а-а-апа-а-а-а иди-и-и-и сюда-а-а!». Дима, правда, нас не слышал, но вышел, как только смог.

Еще один раз Яшка требовал ехать в аэропорт встречать папу на четыре часа раньше, чем папа, собственно, прилетал. Тогда даже пришлось спрятать от него ключ, потому что он открывал дверь, выходил из квартиры и рыдал около машины. Я чувствовала себя так, будто я препятствую встрече сына с отцом.

Впоследствии я научилась рисовать Яше часы и расположение стрелок, таким образом объясняя ему, во сколько конкретно нам надо выходить. Это не всегда срабатывает, но в большинстве случаев Яша все-таки понимает, чего я от него хочу.

Младшая сестра – это профессия

Все дети – особенные

Когда Даша была маленькой, она все время искала свою особенность. Мы говорили, что Яша – особенный ребенок, подразумевая, что у него аутизм. Она слышала в этом что-то совершенно другое и говорила, что тоже хочет быть особенной.

«А какая моя особенность?» – спрашивала Даша и сама себе эту особенность придумывала. «Я люблю сосать палец и никак не могу от этого отучиться, это моя отличительная черта, поэтому я тоже особенный ребенок», – говорила она. Потом эта отличительная черта у Даши проходила, и мы искали что-то новое. «Все дети – особенные, – говорила Даша. – Нельзя кого-то называть особенным, а кого-то – нет».

Когда Даша пошла в первый класс, выяснилось, что у нее проблемы с чтением. Она никак не могла научиться читать. Буквы у нее в голове не складывались в слова. Мы даже сначала подозревали дислексию, но полгода занятий с дефектологом исправили ситуацию. Когда мы с ней проходили разные проверки, она мне говорила: «Мама, ну что ты плачешь? Наконец-то у меня появилась такая же отличительная черта, как у Яши. Я не могу читать, теперь я тоже настоящий особенный ребенок». А я плакала, потому что боялась и думала, что второго особенного ребенка я эмоционально просто не вытяну. Я сломаюсь.

Сейчас Даше девять лет. Она все так же не любит читать. Но при этом читает на двух языках: на русском и на иврите. Единственный диагноз, который у нее остался, – это врожденная безграмотность. По словам учителей, в старших классах она сможет пройти специальную проверку, и, если этот диагноз подтвердится, ей не будут снижать оценки за грамматические ошибки. По сравнению с аутизмом это такие мелочи!

Я устала любить своего брата