Мама, ау. Как ребенок с аутизмом научил нас быть счастливыми

Уже на следующий год, когда мы полетели в Россию, стало понятно, что самое главное – пережить полет на самолете. Находиться три-четыре часа в закрытом помещении запертым между сиденьями Яшка не мог. Он в течение всего полета носился по проходу. Мы готовились к полетам заранее. Скупали все наклейки, которыми Яшка оклеивал все вокруг себя, брали ноутбуки с мультфильмами и аудиоплееры с песнями и сказками. Но примерно лет до пяти Яше не помогало ничего. Он так перевозбуждался от самого полета, что не мог сосредоточиться ни на каких мультфильмах. Поэтому неизменно носился по проходу. Помню, что еще в аэропорту Яшку постоянно надо было держать за руку. Иначе он убегал в неизвестном направлении. Яшке было пять лет, а Даше – два года. Яшку мы постоянно держали за руку, а Даша была настолько самостоятельна, что везде шла за нами сама. Главным было ни на секунду не выпускать Яшкину руку.

Примерно после шести лет Яшка вдруг успокоился. Мы все еще переживали по поводу того, как нам удастся перенести очередной полет. Но он начал высиживать весь полет до конца, просто играя на айпаде или глядя в иллюминатор. Во многом это связано с тем, что мы начали готовиться к каждому полету. Делать самодельную книгу, в которой был прописан каждый шаг, начиная с аэропорта и заканчивая тем, куда и зачем мы летим. Стало понятно, что повышенная активность нашего ребенка во многом связана с тем, что у него не было информации о том, куда он летит, кого он там встретит, чем мы будем там заниматься и т. д. Задать вопрос Яшка не мог, да и сейчас не может. Поэтому единственной реакцией на отсутствие информации была повышенная активность.

Сейчас у нас новая проблема, связанная с самолетом. Примерно лет с девяти, когда Яшка научился понятно объяснять, чего именно ему хочется и почему он истерит, мы поняли, что хочется нашему сыну в основном самолет. В смысле сесть в самолет и улететь. То есть Яшка постоянно хочет путешествовать. Когда мы прилетаем домой, первое, что он просит нас сделать, – сказать ему хотя бы примерно, когда мы полетим на самолете в следующий раз. Он отмечает в календаре дату полета и каждый день проверяет, не изменилась ли она. Думаю, что он считает дни, которые остались до следующего самолета.

В те дни, когда я пишу эту книгу, у нас в Израиле началась вторая волна коронавируса. В геометрической прогрессии растет число заразившихся и тяжелобольных. У нас вновь вводят карантин. Все это лично для нас значит только одно. В этом году наш запланированный на август полет – отменяется. Я уже попробовала осторожно сказать об этом Яше, и он отреагировал очень тяжело. Все-таки полет на самолете два раза в год – это необходимость, без которой смысл существования теряется. В этом году мне, по всей видимости, придется пытаться заменить поездку в отпуск на полет на небольшом самолете внутри Израиля. Ничего другого я пока не придумала.

Из дневника

Самолеты Яша обожает. При этом обожает не играть в самолеты и даже не смотреть на самолеты. Яша любит летать на самолетах. Фактически Яша живет от полета к полету. Когда мы откуда-нибудь прилетаем, он сразу просит написать ему, когда мы полетим в следующий раз. Даже если мы еще не знаем точно, он просит написать примерно.

Все остальное, что связано с самолетами, – не для нас. Когда мы поняли эту Яшину страсть, то пытались как-то даже ездить в аэропорт, чтобы смотреть, как они там взлетают и садятся, эти самолеты. Ничего хорошего из этого не вышло. Яша не понял, чего мы от него хотели, и отчаянно пытался прорваться к самолету, чтобы уже сесть и улететь. Ездили мы и в музей самолетов под Беэр-Шевой. Тоже ничего хорошего. Единственный самолет, который Яшу заинтересовал, – тот, в который можно влезть и немного в нем посидеть. Мы опасались, как бы он не устроил скандал и не потребовал, чтобы этот самолет взлетел. Но обошлось.