Мама для чужой дочки

– Ледышка, – проводит костяшкой пальца по щеке, наклоняя голову, – мы же решили, что это осталось в прошлом. Никто не застрахован от ошибок, увы.

Прикрываю глаза, погружаясь в ласку. Его тепло передается вместе с прикосновением, и мне становится так хорошо, что забываю обо всем.

Есть только мы втроем, а то, что за пределами комнаты, – пустое. Не такое важное.

– Я рада, что все это оказалось неправдой.

Олег хмыкает и окончательно притягивает меня к себе. Устраиваюсь между его бедер, откидывая голову на плечо. Олег опирается спиной на стену, смотрит на Лизку и переводит на меня взгляд.

– Я только жалею, что пять месяцев был без тебя.

Мне нечего ответить. Поэтому решаю переключить внимание на посапывающую Лизку.

– Тогда Лизки могло не быть, – вырывается прежде, чем я успеваю обдумать эти слова.

Олег угукает, стискивая мою талию.

– Тебе удобно? – чувствую, как он ищет позу поудобнее.

– Нормально, – упирается лбом о мое плечо и делает глубокий вдох.

– Пойдем в зал, или в кухню. Чаем тебя напою. Сегодня пирог приготовила с яблоками.

Олег довольно мычит.

– Пирог ночью – это сильно, конечно. Особенно для спасателя.

Цокаю.

– Ой, да что там будет от одного кусочка, – отталкиваюсь от пола и протягиваю руку Олегу.

– С этого все и начинается.

Фыркаю и с довольной улыбкой смотрю, как Жданов вкладывает руку в мою ладонь.

Кряхчу в попытке поднять его.

– Что такое? Не под силу меня, как Лизку, дернуть?

– Да уж, ты побольше будешь и потяжелее.

Олег пружинистым движением поднимается во весь рост.

Прикладываю ладонь ко лбу Лизки и выдыхаю. Даже так ощущаю, что температура становится ниже. Но все же ставлю градусник.

– Сейчас посмотрим, как лекарство действует.

Ощущения не подводят, и на градуснике уже все не так критично.

– Что там? – Олег пытается заглянуть через мое плечо, но только недовольно цокает.

– Тридцать семь и пять.

– Нормально, но завтра поедем в больницу. Будем разбираться, в связи с чем это случилось.

Разумное решение.

Накрываю на стол, сама наливаю стакан воды и откидываюсь на спинку.

– Хитрая, ты, значит, за собой следишь. А меня откармливаешь, – но, судя по довольной жующей мордашке Жданова, он совсем не против.

– А ты будто упрекаешь.

Угукает.

– Нельзя так вкусно готовить, Ледышка.

Замолкаем. Я кручу стакан на столе, не решаясь задать вопрос, который меня волновал весь день.

– Ну что ты ерзаешь? – замечает мое состояние Олег. – Спрашивай уже.

Поднимаю на него глаза. Делаю вдох.

– Что там с Димой?

Шумный выдох. Олег отставляет пустую посуду и зарывается пальцами в волосы. А я вообще перестаю дышать в ожидании его приговора.

Но, видя лицо Олега, я могу без слов понять, что все плохо.

– Хорошего мало. Ему светит десятка.

Шокировано открываю рот. Из меня вылетает какой-то непонятный писк.

– Чего?

– Десять лет тюрьмы, Поль.

– Что он натворил? – голос садится до хриплого шепота.

– Мошенничество в особо крупных. Сговор. Короче, полный букет, – Олег проводит ладонями по лицу и с шипением выпускает весь воздух из легких. – Я понятия не имею, что делать, Ледышка.

– Ты с ним встречался?

Кивает.

– И что он?

Грубый смешок.

– Просит вытащить его оттуда. Но я не знаю. Он даже не отрицал, что это все сотворил.

Я будто сама чувствую всю боль, которая сейчас засела в Олеге. Что бы ни сделал Дима, он его брат. Родной человек. Кровь одна.

И Олег им дорожил всегда.

– А это реально?

– Не знаю, Поль. Он заслужил…

– А ты сам сможешь спокойно жить, если не поможешь?

– Хороший вопрос, на который у меня нет ответа, – потирает бровь, сверля меня пристальным взглядом.

– У тебя сейчас пирог засохнет, если не перестанешь на меня так смотреть, Олег, – я стараюсь переключить его внимание.

А то под таким взглядом мне становится сложновато контролировать сердцебиение. Сердце будто стремится к нему, а я боюсь, Олегу сейчас совсем не до меня.

У него кроме нас с Лизкой столько на плечи рухнуло.

– О чем задумалась?

Распахиваю глаза, удивленно моргаю.

– Почему ты думаешь, что я задумалась? – неловко усмехаюсь.

Олег качает головой, засовывая в рот последний кусочек выпечки, и откидывается на стуле.

– По глазам вижу, что куда-то улетела. Далеко.

– Думаю, что тебе сейчас не до нас с Лизкой будет. Надо Диме помогать.

Олег выгибает бровь.

– Ну-ка встань со стула, – кивает на меня подбородком.

– Зачем это?

– Давай, давай. Покажу что-то.

Мотаю головой, сильнее отодвигаясь от Олега. Он хмыкает и встает сам.

– Что тебе нужно? – сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Олег хватает меня за руку и дергает на себя. Ойкаю, и не успеваю среагировать, как он падает на свой стул, усаживая меня на колени.

– Чтоб я такого больше не слышал, – смотрит серьезно в лицо.

И мне становится немного стыдно. Опускаю глаза, но меня цепляют за подбородок и поднимают голову. Снова встречаюсь с глазами Олега, в которых пляшут смешинки.

– У меня всегда вы будете важнее всего.

Сжимаю губы.

– Не говори того, чего не сможешь воплотить.

Олег выгибает бровь.

– И с чего ты делаешь такие выводы, Ледышка?

– У нас уже один раз не получилось ничего, – практически шепчу эту фразу, от которой по рукам ползут мурашки, – ещё раз будем проверять?