Мама для дракончика или Жена к вылуплению (СИ)

И именно это письмо раскрыло мне глаза на то, что произошло. Эта женщина играла со мной в любовь точно так же, как это делают светские повесы. Ее карты были иными, женскими: нежность, хрупкость, игривая невинность, но исход один. Я клялся ей в любви, как и она клялась, но что в итоге? Это все были лишь слова, лишь воздух, выдыхаемый изо рта, мираж. Она получила с изумрудной парюрой мое письмо, прочла мое предложение брака, все клятвы и заверения, но что сказал в ответ? Что ей жаль, что судьба разлучает влюбленных, и мы жертвы мировой несправедливости, и как она страдает... на предложение она не ответила ни да, ни нет. Опять завела свои игры, но сейчас и здесь я не был готов играть.

Это было не то, что мне нужно, не то, что требовалось моему ребенку.

Единственный, у кого я мог попросить совета — это Кевин ФицУильям. Я знал, что он меня поймет, но все равно заставил его поклясться магией, что он сбережет мою тайну. Выслушав меня, он обследовал и яйцо как лекарь:

— Что ж, все хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

— Что это значит? — напрягся я.

— Мать отвергла свое дитя в первые же дни его рождения — это не могло пройти бесследно. Магическая связь с ней не сформировалась.

— Насколько все плохо? Он лишится магии? Не сможет оборачиваться в дракона?

— Нет, вероятно, нет. Это случается и в случае гибели матери. Дети драконов, особенно рожденные с помощью яйца, весьма чувствительны. А, впрочем, я скажу, что и людские тоже. Если мать, вынашивая, ненавидит ребенка в своем чреве и отвергает его, это не может на нем не сказаться. Но крепкая связь с отцом, а также с родом может помочь выровнять эту ситуацию. Будь с ним рядом побольше, общайся, прикасайся. Хорошо бы оборачиваться рядом в дракона и высиживать его по-старинке.

— Так уже никто не делает!

— А зря. В драконьем виде ты сможешь ощутить дракончика куда лучше, и ваша связь станет крепче.

Мы перешли в кабинет и взялись за бокалы:

— Я бы хотел признать его своим, но не знаю, что делать...

— Жениться на его матери, я так понимаю, не вариант?

Я отрицательно покачал головой и сделал глоток. Напиток показался более горьким, чем обычно.

— Тогда выбери другую девицу, которая будет согласна признать ребенка своим.

Я поморщился:

— Брак — это не для меня, я сомневаюсь, что вообще захочу подобных отношений.

— Ты решил стать закоренелым холостяком? — хмыкнул Кевин.

— Это на всю жизнь, понимаешь? Даже если я выберу обычную женщину, не обладающую магией, она будет жить в моем доме еще сорок-шестьдесят лет: портить нервы моему ребенку, выматывать прислугу, изводить меня своими капризами...

— У тебя какое-то странное представление о браке, — заметил мой друг.

— Ну, мне не повезло встретить самую чудесную женщину в мире, — улыбнулся я и призадумался, глядя на Кевина. — Вот если бы было возможно ограничить брак по времени...

— Ты можешь жениться по эльфийскому ритуалу, его можно разорвать в любой момент.

— Его использование считается неприличным в свете. И очень подозрительным. Драконы не женятся по эльфийскому ритуалу, это моветон, даже люди-то его практически не используют. Это... это все равно, что объявить свою невесту куртизанкой. Ни одна женщина не согласится. Да и на ребенка все равно падет тень...

— М-да, а полный брак может быть прерван либо разводом, что слишком сложно и скандально, либо смертью одного из супругов, что произойдет минимум лет через пятьдесят, — задумчиво произнес Кевин.

«Доктор ФицУильям», — глядя на него, я вдруг понял, что может решить мою проблему. Мне нужен был брак с умирающей, а он как раз тот, кто мог помочь мне найти подходящую девушку.

— Что за бред? — на лице его отразилась смесь из недоумения и смеха, когда я рассказал ему о своем плане. Он будто не мог понять: шучу я или сошел с ума.

— Это отличное решение. Ты же врач, ты можешь помочь мне найти смертельно-больную женщину...

— Это безумие! И это неэтично! Я врач, я должен лечить людей, а не сортировать по сроку смерти! — разозлился он.

Я попытался объясниться, но Кевин не слушал. Швырнув бокал на стол так, что он едва не разбился, он, кипя гневом, выскочил вон.

Впрочем, от своего плана я не отступился. Чем больше я думал, тем более верным мне казалось это решение. Реальный длительный брак — это не для меня. Женщины, которых я прежде идеализировал, считал нежными, пусть и слабыми существами, теперь казались лживыми и алчными стервами. Я всегда полагал, что в самой последней падшей женщине материнский инстинкт пробуждает совесть и преданность, но реальность оказалась куда подлее. Я простил бы предательство себя, но не предательство своего ребенка.