Мама для Ромашки

Рабочая неделя загружена по самое не балуй. Разъезжаю по городу, наматывая сумасшедший километраж и почти не появляясь в офисе. Так что даже времени забежать к Лисе в кабинет, чтобы нормально поговорить и объясниться нет.

Дома тоже все не слишком радужно. Ромашка то и дело устраивает Нелли истерики и ни в какую не хочет находить общий язык с матерью, как бы та не старалась. Хотя и в ее стараниях я сильно сомневаюсь. В итоге пришлось попросить Нину снова забирать Роберту из сада и ждать моего возвращения с работы. К слову, и у нас с бывшей потепления в отношениях не случилось, от слова совсем. Все стало только в разы хуже. И уже даже не знаю, кому я, на хрен, делаю лучше и кому вообще нужна эта правильность? Может, я придурок, что оттолкнул от нас девушку, которую дочка до сих пор вспоминает и по которой скучает?

Рабочая среда наконец-то застала меня в офисе. Копаюсь в документах, попутно раздавая последние указания Олесе, когда дверь в кабинет открывается и просовывается кудрявая головка Ромашки.

— Папуля, пливет.

— Привет, моя хорошая, — поднимаюсь из-за стола, подхватывая на руки бегущую ко мне мелочь.

— Я соскусилась, а ты?

— А я соскучился сильнее, — целую румяную щечку и, к сожалению, вижу, что Роберта пришла не с Ниной.

— Русланчик, привет, любимый! — заходит, цокая каблуками, Нелли и, напрочь игнорируя присутствующих в кабинете коллег, целует в щеку.

— Две минуты, — киваю замершим в растерянности работникам и выхожу в приемную вместе с Ромашкой и ее матерью. — Почему ты с Робертой, где Нина?

— Я решила, что сама буду забирать дочь из сада. В самом деле, думаю, няня нам не нужна.

— Нузна! — дует губы малышка.

— Мы с тобой об этом уже разговаривали.

— Скоро ты домой? Моя машина сломалась, нужно ее в автосервис. Да и вообще, думаю, пора поменять, как считаешь?

Так и подмывает сказать, а что тебе мешает? Богатый бывший муж неплохие бабки отстегнул ей, когда попался с любовницей и нарушил брачный контракт. Это так, сорока на хвосте принесла.

— Рабочий день до шести. Не обязательно меня ждать, могу отправить вас с водителем, — отвечаю, поглядывая на дверь в кабинет Лисы. Не хватало еще, чтобы она вышла и застала нашу семейную идиллию. Которая таковой вовсе и не является.

— Неть, я кочу сидеть у папули на лаботе, — капризничает Роберта, вцепившись ручонками в мою шею. — Мозна? — заглядывают мне в глаза голубые океаны. — Я буду тихо-тихо себя вести.

— Мы подождем, — улыбается Нелли, — идем, милая, папе надо работать.

— Можете подняться и подождать в ресторане. Как освобожусь, позвоню.

Ставлю ребенка на ноги, та нехотя тянет матери ручку и, поглядывая на меня, уходит. Нет, нужно что-то с этим делать.

Возвращаюсь в кабинет и буквально заставляю себя взяться за работу. Тем более, команда ждет.

Совещание заканчивается только через час. Бросаю взгляд на часы — начало шестого. На сегодня, пожалуй, с меня достаточно. Накидываю пиджак и выхожу из кабинета. Уже прошел приемную и рукой схватился за ручку двери, когда услышал тихий смех…

— Не понял…

Тихо, стараясь не шуметь, чуть ли не на носочках подхожу к кабинету Лисы и перестаю дышать, прислушиваясь к тихому картавому голоску дочурки.

— А посему ты к нам в гости не плиезжаешь? — спрашивает ребенок. — Буба скусяет.

— Буба? — слышу тихий смех девушки. — У меня много работы, сладкая, — говорит Лиса, а я не могу удержаться и заглядываю в приоткрытую дверь. Обе сидят ко входу спиной. Алиса заплетает моей дочери аккуратную косу.

Вот такой должна быть мать. И где, черт побери, Нелли?

— Ну, папуля зе твой насяльник?

— Да, малышка.

— А давай я его поплосу, стобы он отпустил тебя севодя поланьше, и ты поедешь к нам в гости? — оглядывается через плечо Ромашка и улыбается.

Впервые за эти дни я вижу на кукольном личике дочери довольную моську.

— Нет, так нельзя, Ромашка. У меня много работы, и если я ее не сделаю, будут проблемы у компании папы, ты же не хочешь, чтобы он расстраивался, да? — голос хозяйки кабинета звучит сдавленно, а руки дрожат.

— Не кочу.

Готов поспорить, что дочь дует губы. Худенькие плечики ссутулились, а маленькие ладошки теребят игрушку. Вздыхаю и закрываю глаза, потирая стучащие виски.

— Мне не нлавится Нелли, — говорит Роберта тихо-тихо, так, что если бы я не стоял почти у самой двери, то и не услышал бы. А ее слова, такие искренние и печальные, немым укором отдаются в груди. — Она не любит меня… — продолжает ребенок, уничтожая своими словами все больше, — и папу она не любит.

— Ромашка… — голос Лисы дрожит, и я вижу, как по ее щеке катится слезинка, которую она тут же торопливо смахивает. Твою мать, Беркутов, что ты творишь! С ней, с собой и со своей жизнью? Вдолбил в свою глупую голову какую-то правильность и гнешь свою линию.

— А ты любишь папулю.

— Роберта, но ведь Нелли — твоя мама.