Мама для Ромашки

Понедельник наступает неожиданно быстро. Еле раскрыв глаза и поняв, что за последнюю неделю я наконец-то выспалась, выползаю из постели. Завтрак чуть ли не у выхода из квартиры, рюкзак на спину и бегом к мотоциклу, чтобы не опоздать на работу.

Сменив одежду, появляюсь в офисе вовремя. И скрываюсь за дверью своего кабинета. Но спокойно мне работать не дают, то и дело отвлекая на просьбу подшить документы. Как я поняла из разговора сотрудников, ход в деле по “СтройКом” принял нужное направление. И как бы тяжело ни было на сердце, мысленно радуюсь за Руслана и продолжаю работать.

Сегодня я впервые за последнее время собралась сходить на обед, уговаривая себя, что целыми днями прятаться в душном кабинете — это не выход. Но этой затее не суждено было сбыться.

В дверь постучали. Громко и настойчиво.

— Входите, — отвечаю, собирая документы по столу, складывая в папку.

— Здравствуйте, Алиса Алексеевна, — слегка вздрагиваю от ледяного тона показавшегося в дверях Беркутова, держащего в руках красного цвета папку. Как всегда в костюме и просто идеален, если не считать неприкрытой усталости на лице, которое сейчас еще и злое.

— Добрый день, Руслан Данилович, — выходит нервно, когда ловлю его темный взгляд. На чувственных губах играет дьявольская насмешка, что заставляет внутренне поежиться.

— Торопитесь? — он не закрывает за собой дверь, делая шаг и переступая порог. За его спиной я вижу мельтешащую Олесю, с любопытством поглядывающую в нашу сторону.

Интересно, что за тон для разговора?

— Судя по всему, уже нет, — откладываю бумаги и так и замираю в ожидании продолжения. Он явно зашел не просто поздороваться. Внутри уже начинает просыпаться скверное предчувствие.

— Ну, раз так, то вот, — кидает на стол передо мной эту самую красную папку, что сжимал в руке и кивает.

— Что это? — непонимающе смотрю на мужчину, боясь даже пошевелиться.

— А вы посмотрите, не стесняйтесь, — по-хозяйски устраивается на моем стуле.

Я нехотя беру эту папку, ещё не понимая, что там, но подозревая, что в ней мои огромные проблемы.

— Не бойтесь, Алиса, она не кусается… почти, — снова усмешка. И взгляд холодный, цепкий и злой до дрожи. В чем я снова провинилась?

Трясущимися руками открываю папку и пытаюсь разобрать буквы на бумаге. Но они вдруг начинают скакать перед глазами, нехотя складываясь в информацию. А точнее, мое досье. Где фигурирует фамилия Воротынцева. Его планы по выкупу “СтройКома”. О его фирме, отмывающей деньги. В общем, все… абсолютно все, в чем я так боялась Беркутову признаться.

Ноги подкашиваются, и я оседаю на стул, поднимая взгляд от бумаг на Руслана.

— Ну как? — на его упрямом лбу пролегли две продольные морщины. — Понравилось? — кивает на зажатую у меня в руках папку и еще больше хмурится Беркутов. — А теперь расскажи, как ты попала в мою фирму?

— Мне дал направление институт, — говорю осипшим голосом, с трудом продирая горло.

— Да не надо мне заливать эту ерунду! Будешь лить ее в тачки. Как ты попала именно ко мне? — тон, не терпящий возражений. Мужчина подается чуть вперед, упираясь локтями в стол. Желваки на его лице ходят ходуном, а потемневшие глаза прожигают яростным взглядом.

— Я, правда, не понимаю, о чем ты… вы, — пытаюсь проморгать подступающие слезы. Я прекрасно осознаю, в каком свете сейчас видит меня Беркутов.

— А мне кажется, понимаешь, но хочешь, я тебе сам расскажу, раз у тебя с памятью проблемы? — каждое слово бьет наотмашь, пропитанное злостью и ненавистью. — Твой папочка — мой конкурент. Прекрасный способ нашел, как проникнуть в самое сердце моей компании. Дочь, не вызывающая подозрения. Браво, готов склонить перед ним голову. Вошла в доверие коллективу. И вуаля! У тебя все карты. То есть документы. Теперь я точно знаю, кто крыса в моем доме. Ты, Алиса. До тебя ни разу у меня не было таких проблем. А тут полностью слитая конфиденциальная информация. Полностью! И именно тогда, когда появилась ты, — его слова меня душат. Я мотаю головой, не веря в услышанное. Он обвиняет, не подозревает, а именно обвиняет в предательстве. — А строила из себя такую невинность. И я, как мудак, повелся. Печально, — зло шипит он, потирая переносицу.

— Это совсем не так. Совсем. Да, отец угрожал мне и заставлял меня копировать документы по проекту, но я отправила-то ему пару не имеющих силу бумаг! — голос срывается на хрип, — для отвода глаз. Я эту папку даже в руках не держала, — пытаюсь оправдаться от потока льющихся на меня обвинений, но Руслан, кажется, неприступен и вовсе не слышит то, что я говорю.

— Копировала, молодец какая. Послушная дочка, — ядом пропитаны его слова.

— Все совсем не так…

– И в постель не побрезговала залезть. Вся в отца? На войне все средства хороши, правда? — а вот эти слова — последний удар, что заставляет дыхание сбиться с ритма и сердце, и без того кровоточащее, замереть.

– Не говори так, — всхлипываю я, ощущая, как подступают слезы. — Я правда…