Мама для сирот

Но отец хотел выдать меня замуж? За полководцев? Он сказал семья Волковых. Если мне сейчас восемнадцать, то под брачный возраст там подходит только один мужчина — Глеб. Плохо. О нем говорят, как о жестоком и холодном человеке. Я слышала, что он убил своего слугу за то, что он неправильно налили ему воды. Но... вдруг все это неправда? Вдруг, выйдя замуж, я наконец-то смогу жить свободно?

Я так сильно задумалась, что не заметила, как разговор на кухне стих. Из раздумий меня вывел сильный удар по щеке. Я не удержалась на ногах и упала, больно ударившись рукой о пол.

— Ах ты, маленькая дрянь!»

— Не надо!

Я резко села на кровати, чувствуя, как сердце бешено колотиться в груди. Перед глазами все еще стояло искаженное яростью и злобой лицо черноволосой женщины с зелеными глазами. Ее волосы были распущены, сама женщина была одета в сорочку, с шалью на плечах. Этот образ так ясно появился в моей голове, что я бы точно узнала ее из толпы.

Что это было вообще? Воспоминания прошлой Нади? Если это так, то в жизни ей абсолютно не везло.

Я наконец-то отдышалась и смогла оглядеть комнату. Лучи восходящего солнца пробивались сквозь тонкий белый тюль. Сама комната была довольно просторной. Входная дверь находилась в противоположном углу от кровати, на которой я сидела. Кровать, к слову, была широкой, из светлого дерева под нежно-розовым балдахином.

Так же в комнате было одно большое окно с широким подоконником, на котором расположился набитый пухом матрас. Скорее всего, Надя сидела на нем и наблюдала за тем, что происходит на улице. Ближе к кровати располагался письменный стол, явно дорогой. Тоже из светлого дерева, но украшенный драгоценными камнями. Стул был обит то ли атласной, то ли шелковой тканью. Напротив кровати у стен находился стеллаж с книгами. А рядом с ним, почти у самой двери, шкаф для одежды.

Я опустила ноги на пол, размышляя о том, где тут может быть уборная. Я уже собиралась одеться и выйти во двор, чтобы расспросить слуг, как на глаза попалась неприметная дверка. Она находилась недалеко от кровати, но так как была обита той же тканью, что и стены, ее было сложно заметить.

Поколебавшись мгновение, я подошла к двери и распахнула ее. Передо мной предстало странное место. Деревянная ступенька, а затем ступенька повышел. Я встала на первую и заметила дыру на второй. Все встало на свои места.

— Но почему совсем нет запаха? — пробормотала я и, не удержавшись, заглянула в отверстие.

Там внизу стояло небольшое деревянное ведро, а в нем были странные камни. Формой они напоминали огненные камни и водяные. Только цвет у камней был коричневый. Сделав нехитрые логические выводы, я предположила, что эти камни как-то влияют на утилизацию отходов. Впрочем, я быстро в этом убедилась, когда воспользовалась уборной.

После я решила проверить, что в шкафу есть из одежды, поэтому распахнула шкаф и была приятно удивлена, увидев зеркало во весь рост на дверце.

Зеркало было совсем не таким, к каким я привыкла. Оно было мутным, со слегка ребристой поверхностью. Но себя разглядеть мне удалось — невысокая, стройная девушка. Волосы распущены, доходят до поясницы. В ночной сорочке живота и не видно почти. Но скрывать беременность будет бессмысленно, если Глеб покажет меня врачу.

Вздохнув, я покачала головой и начала перебирать одежду, что висела в шкафу. Тут было много платьев и сарафанов. Все они были из очень мягкой и дорогой ткани. Но почему-то все платья были серого, черного или темно-синего цвета. И на них не было ни единого украшения. Эта одежда напоминала одежду монахини.

«Ах, да», — я вспомнила, что Надя была дочерью или потомком первосвященника. — «Но она же не была монахиней. Почему ей не позволяли надевать хотя бы простые платья светлых оттенков?»

Надевать что-то настолько мрачное мне не хотелось. Да и не налезли бы платья на меня. Пусть у меня был только четвертый месяц, но я действительно сильно поправилась. Поэтому пришлось надеть свое старое платье, которое я вышила сама. Оно было из голубой ткани, с красивой вышивкой на подполе и на рукавах. А воротник я вообще украсила вышивкой в виде цветов. Да, ткань на платье была весьма скромной. Зато я чувствовала себя в нем комфортно.

Стоило мне надеть платье и подойти к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице, как в мою дверь постучали.

— Госпожа, пора вставать, — раздался властный женский голос.