Мама, я демона люблю!

– Боюсь, это тебе уже не удастся. Триста, я не слишком-то умею ладить с людьми. С мужчинами. Я не ты. Никогда не хотела замуж, не мечтала стать матерью и не придумывала свадебное платье с тех самых пор, как узнала, что это вообще такое. Я не умею нежничать, давным-давно забыла, что такое влюблённость, и точно не смогу доверять ни одному твоему ухажёру, переступившему наш порог. Но это не значит, что я не вижу любовь, когда она горит у меня под самым носом. Рок любит тебя. Больше всего на свете. Больше жизни. Уж точно больше собственной.

Вот дура! Кто, если не мама, в курсе всего, что творится в доме?

– Как давно ты знала? – Я решительно сняла кота с колен. Плотнее запахнула кожаную куртку с чужого плеча.

– Триста, ты должна понять меня…

– Я понимаю. Как давно?

Она побарабанила пальцами по столу. Венька сразу же бросился проверять, откуда звук.

– Как давно, мама?

– С шабаша.

С того самого дня, как она впервые назвала его «сынок». И явки с повинной для этого точно не хватило бы.

Я выпрямила нетвёрдые ноги. Отодвинула стул, чтобы не упасть ненароком обратно.

– Что он сказал тогда?

Книга подползла ближе, прикусила зубастыми страницами кожу на запястье. Я коснулась её мизинцем, успокаивая.

– Сказал, что любит тебя.

Хозяйка притиснула к животу кота, как главного защитника. Единственного любимого мужчину.

– Этого мало. Ты бы не поверила.

Я подняла артефакт на руки.

– Тяжело жить недоверчивым старым тёткам, – кивнула мама. – Рок обещал, что не позволит тебе продлить договор. Сказал, что хочет уйти раньше, чем истечёт ваше время. Он надеялся найти в себе силы. Собирался сделать это ещё до шабаша, но что-то его остановило. Кто-то его остановил…

Рассвет! Рассвет на крепостной стене. Он прощался тогда, а я не поняла. Удержала его, не отпустила. А потом случился шабаш…

– Я сделала всё ещё хуже. Это я виновата…

Мама искренне расхохоталась, едва не выдавив бедному котику глаза.

– Ты виновата? В чём?! В том, что оказалась настолько доброй и наивной девчонкой, что перед тобой не устояло исчадье Мрачного Подземья? Это любовь, дорогая. Просто глупая любовь. Она всегда всё портит. А может, и наоборот. Рок спас тебя. Избавил от выбора, не очернил лару…

Ох, мама! Он спас подопечную от чего-то куда более страшного. Сели рассказала достаточно. То, от чего защитил меня Рок, куда хуже. И теперь это страшное и жуткое ждёт его. Из-за меня.

– Поэтому ты вдруг подобрела к нему? Начала закармливать, звать сынком?

Она беспомощно развела руки:

– Виновата.

– И вы оба солгали мне? Сговорились тем утром. Скрыли всё. Сказали, что я взрослая умная женщина, которая вправе принимать решения. А сами всё выбрали за меня?!

Мы стукнули по столу одновременно: я со своей стороны, мама со своей. Кот и книга полетели на пол, обменявшись недовольными воплями при приземлении.

Мы схлестнулись взглядами. Две разгневанных женщины, каждая со своей правдой, готовая горой стоять за сделанный выбор.

– Я твоя мать, Триста! Я никогда не буду считать тебя взрослой и умной! Мне положено поступать по-умному за тебя!

– Что ж, – я заговорила тихо, спокойно. Наверное, когда-нибудь, если мне очень-очень повезёт, я тоже стану матерью. И точно так же закричу, что глупый маленький ребёнок не знает жизни так, как знаю я. – Значит, на этот раз я поступлю по-глупому. Но сама.

Тут любой, не только мама, подтвердил бы: то, что я задумала, не просто глупость, а полнейший идиотизм. Примерно такой же, на какой подписался Рок, когда спустился в Подземье вместо меня.

– Ты этого не сделаешь!

Но она не успела. Я уже подхватила книгу заклинаний и укрыла её полами куртки. Схватилась за дверную ручку.

– Тебе же нужно за что-то упрекать меня до конца жизни. А это – отличный повод.

– При условии, что конец жизни не наступит уже сегодня. – Она не попыталась побежать следом, схватить или закричать. Она подошла к очагу, достала что-то с полки и показала мне через плечо.

Я принюхалась. Резкий запах, знакомый. Такой, какой перебить могла бы разве что крепкая травяная настойка.

– Снотворное? Ты же не сделала этого, правда?

Жрица, кого я обманываю? Моя мама – самый упрямый человек на свете. Конечно же, она подлила снотворное в напиток, и сейчас, вот прямо сейчас, я сползу по стеночке и погружусь в крепкий сон без сновидений. А когда проснусь, станет уже слишком поздно.

Плечи Брид дрогнули и опустились.

– Я собиралась. Тебе или Року. Чтобы хоть кто-то из вас не совершил безрассудство.

Мгновения сочились как цветочный мёд. Перетекали одно в другое, переливаясь на солнце. А сон всё не шёл.

– Но не стала. – Она подошла ко мне, сжимая в одной руке скалку, а в другой непочатый бутылёк с отваром. – Вы оба в праве совершать свои ошибки, а я… Я могу лишь молиться Лунной жрице за вас.

Она суетливо, боясь передумать, переложила в мою ладонь главное оружие любой женщины – скалку.

– Это что же? Разрешение?

Рукоять легла в пальцы как родная, как передающийся по наследству меч.

– Посвящение, – хмыкнула мама. – А когда наошибаешься вдоволь, помни, что я жду дома. И всегда готова…

– Обнять? – предположила я.