Мама из другого мира. Дела семейные и не только (СИ)

Доказываю, что вся такая крутая, это мне по силам, это я смогу… и падаю в обморок, как самая настоящая неженка.

Тем не менее король, видя мое состояние, смилостивился и отправил на оформление документов. Пищу для размышлений я подбросила, а вот у Совета есть и другие темы, которые требуют внимания.

– И на этом все?

Я смотрела на пухлую папку, что мне протянул секретарь Величества, стоило переступить порог его личного кабинета.

– Пожалуйста, не разочаровывайте меня, леди Оберон, – лукавая улыбка озарила мужское лицо.

От непривычного «леди Оберон» всякий раз по спине бежали мурашки. Да я к отречению отнеслась более спокойно, чем к новому титулу.

– Все было решено заранее? – все же уточняю, решившись выяснить интересующие детали. – А если бы… ну я не знаю, я провалилась на этом Совете, показала себя настоящей дурой или советники проголосовали против титула графини?

– Последнее слово за королем, – легко, словно это прописная истина, сообщает фон Драунф. – А если бы он передумал, вы бы просто не увидели этих документов. Полное оформление будет завершено в ближайшую неделю.

Получив документы, свидетельствующие о моем новом статусе, довольная, но чертовски вымотанная за этот длинный и сложный день, я шла навстречу своим поварятам. Сопровождал меня в этом неблизком пути сам королевский секретарь.

– Можно вопрос, Ваше Си...

– Леди Эмилия, – перебивает меня мужчина. – Во-первых, мы теперь с вами на равных. Во-вторых, с учетом нашей работы, отныне мы с вами видеться будем очень часто, поэтому называйте меня, пожалуйста, просто по имени. Давайте экономить силы друг друга.

– А давайте, Корлис. Ко мне тоже можно по имени.

– Наедине.

– Разумеется, – я удовлетворенно вздохнула и вернулась к интересующему вопросу. – И раз уж мы так стремительно с вами сближаемся, то не расскажете ли мне об одной странности? Вы действительно давали интервью Паисию Правдивому?

– Не хочу начинать наше сотрудничество с вранья, Эмилия, – загадочно обронил Корлис. Задумавшись, он посмотрел на меня, а потом словно решился. – Я рассчитываю, что вы не станете распространять эту информацию. Она известна в узких кругах и особо не афишируется. Паисий – человек короны. Точнее сказать, лично короля Рольфа второго. И да, я с ним общался ровно в той мере, которая описана в статье.

– Купленный журналист? – почти на выдохе и шепотом. Это не то, чего я ожидала услышать. – Значит, хвалебная статья проплачена?

– Ну-ну, не обижайтесь! Вы прямо в лице изменились. Правдивый он действительно правдивый! Это его жизненное кредо, если хотите, которое удалось поставить на благо короне. Паисий был в оппозиции к старому королю, писал правду о бесчинствах знати, коррупции и о прочих неприглядных фактах из жизни управляющей верхушки. За это подвергался гонениям. Рольф сразу после коронации вызволил его из тюрьмы. У них, можно сказать, джентельменское соглашение. Я лишь знаю, что Паисий получил карт-бланш на освещение любых тем в крупной столичной газете.

– Без всяких ограничений? – моему удивлению нет предела. – Да не поверю.

– Ну, почему же? Конечно, ограничения есть, но они не противоречат духу нашего правдоруба.  

– И что от этого имеет король?

Корлис немного помолчал, словно обдумывая, зачем вообще начал обсуждать эту тему.

– Король имеет достоверную информацию о процессах происходящих в обществе. У журналиста чуйка сродни магии ментала, он легко нащупывает скрытые мотивы поведения людей. К тому же умен и наблюдателен, а благодаря своему происхождению всегда найдет лазейку и способ выудить необходимую информацию. Именно врожденный дар помогал ему очень долго скрываться. Правда, в итоге все же поймали.

И это отличный рычаг для Короля. Судя по тем статьям о знатных господах, которых подозревали в злодеяниях и Тенях, которым тоже по-своему досталось за промедление, у журналиста было очень много свободы.

– А еще он отменный аналитик, – добавляю ещё одно качество в характеристику мужчины.

– Почему вы так решили?

– Потому что за те десять часов, которые он провел у нас в поместье, он ни разу не перешел грань, за которой последует раздражение собеседника. Паисий ваш – тонкий манипулятор. Из этого можно навскидку сделать вывод, что король получает достоверную и разнообразную информацию, которую добывает и систематизирует этот, безусловно, достойный журналист.

– Как трудно с умными! – собеседник довольно качает головой.

– Удивительно, что ему вообще что-то рассказывают. Знай я, кто стоит у меня на пороге, я бы в дом его не пустила.

Мужчина зашелся в смехе.

– Никто не знает, как он выглядит на самом деле. Я же говорю, врожденный дар.

Хамелеон? Ничего себе, дар! Теперь понятно, почему он так долго скрывался от старого короля.

– А про какой эксперимент шла речь в статье? Фраза была еще такая, казенная, инспирированный королем… (231c4)