Мама кукол

Она медленно и неуклюже, словно ребенок, только-только научившийся ходить, поднялась с кровати и обошла ее на полусогнутых неустойчивых ногах. Подошла к шкафу, распахнула дверцу и, помолчав, проговорила:

– Не ищи меня, Нин. Я не первая, но могу стать последней. Просто забудь обо мне. – Пошатываясь, она вошла в шкаф и неторопливо села в углу. Не глядя на меня, дотянулась рукой до дверцы и неслышно затворила.

Всю ночь до самого утра я слушала, как хрустели ее позвонки. Я плакала, потому что знала, что сестре плохо. Ей нечем дышать, ей неудобно, и она не может уснуть.

* * *

Цепляясь подолом за ветки, похожие на костлявые руки мертвецов, Нина бежала по заросшей тропинке, где не ступала нога человека. Разбухший после дождя мох с чревоугодным чавканьем втягивал ступни и вынуждал бежать непростительно медленно, превращая девушку в легкую добычу для преследователя.

Умытая холодным ливнем, полная луна переливалась и сияла. Ее зловещий свет лился сквозь ветви орешника, окрашивая призрачные силуэты голого леса в мрачные тона. Нина обернулась, страшась увидеть протянутые к шее руки, готовые загнать острые ногти под кожу. Но за спиной не было ни души. Лес окутала чернильная мгла. Утопающие в густом тумане деревья причудливо изгибались, напитавшая воды земля хлюпала и пульсировала в такт шагов. Девушка с облегчением выдохнула и, подобрав юбки, словно сбежавшая с бала Золушка, принялась окликать своего питомца:

Темные кудри, миндальные глазки,
Нежная кожа чиста, словно лед.
Девочка, будто пришла к нам из сказки,
В городе без названия живет.

… привычно зазвучало в голове.

Был у нее непослушный зайчонок,
В прятки с хозяйкой играть обожал.
Она называла любимца Бесенок —
Уж очень он часто в лес убегал.

Из-под брусничного куста показался кролик и, не теряя времени даром, бросился наутек. Белоснежная шерстка отражала лунный свет, резко контрастируя с черной землей, и Нина с легкостью различала хаотично мечущуюся фигурку даже в ночной мгле.

Лишь только стемнело, зажглись в доме свечи,
Зайчонок решил, что пора поиграть.
И в этот темный и пасмурный вечер
Опять от хозяйки сумел убежать.

Над головой ухнул филин и взмахнул могучими крыльями, чтобы тяжело оторваться от ветки. Он умело спикировал к са́мой земле и почти коснулся Нины мягким крылом, прежде чем улететь в глубь леса. Девушка оказалась не единственной, чье внимание привлек беззащитный зверек.

И хоть она маме не раз обещала:
«Без взрослых в лесу я не стану гулять»,
Но клятву малышка свою не сдержала,
Теперь наказания не избежать.

Нина обернулась, слишком поздно почуяв пристальный взгляд пустых глазниц. Расстояние между Ниной и ей сокращалось. Она настигала. Непринужденно и легко. Шутливо вальсировала от дерева к дереву, словно легкомысленная девица от кавалера к кавалеру, и напевала веселый мотивчик.

Нина попыталась закричать, но крик застрял в горле, вызвав сильнейший спазм в груди. Пританцовывая под собственное пение, она кокетливо прильнула к дереву. Следила за малодушным бегством – давала Нине фору, играла с ней, ведь что может быть хуже для хищника, чем слабая, безвольная жертва? А она была хищником. Кровожадным и жестоким. Мурлыкала бескровными губами песенку, пока Нина беспомощно семенила на месте, скользя по грязной жиже. Ее песня становилась все громче и неразборчивей, превращаясь в отвратительные горловые звуки.

Девушка в очередной раз обернулась и с мольбой устремила взгляд туда, где у обычного человека находились глаза. Она замерла и с интересом склонила голову набок. Разомкнула черные губы и выпустила из груди мерзкий звук, от которого Нина зажала уши и… распахнула глаза.

Комнату заливал солнечный свет, окрашивая мебель теплыми красками. Нина огляделась по сторонам, убедилась, что ночная преследовательница мирно покоится на соседней подушке, и, рывком сев на постели, выключила будильник.