Мама на Рождество

Подхожу ближе и смотрю на девочек с улыбкой. Милли обнимает Панду, которую я купил сегодня на ярмарке. Гризли остался в моей машине, так что дочке пришлось, судя по всему, все же сродниться с новой игрушкой. Моя дочь тонет в объятиях Эрики, которая заключила малышку в кольцо своих рук поверх одеяла. Кажется, стоит сейчас попытаться забрать Милли, Эрика сразу встанет на ее защиту. На это, по крайней мере, намекает ладонь, лежащая на спине моей дочки. Она выглядит как щит, обороняющий мою дочь от внешнего мира.

Я стою пару минут, размышляя, что делать. Забрать Милли — это значит, разбудить всех. А разбудить Милли — это обеспечить себе бессонную ночь. Но и злоупотреблять гостеприимством Эрики я тоже не хочу. А потом решаю сделать то, что я бы вряд ли сделал еще пару дней назад. Но так уютно мои девочки свернулись под одеялом, что я прямо чувствую тяжесть во всем теле.

Тихо раздеваюсь до трусов и забираюсь под одеяло позади Эрики. Обнимаю ее со спины, а Панда тут же хватает меня за палец и, вздохнув, причмокивает губками. Я улыбаюсь шире, когда Эрика, немного поерзав, идеально устраивается рядом со мной. Ее попка уютно размещается на моих бедрах, спина прижимается к моей груди, а голову она укладывает на руку, которую я просовываю под подушку. Идеальное положение, в котором через секунду я вырубаюсь.

А просыпаюсь от тихого шепота. Еще не открывая глаз, прислушиваюсь.

— А потом Гризли провалился в яму, — шепчет Милли. — Папа его спасал, как настоящий герой, и даже делал ему массаж сердца.

Я представляю себе, как расширяются глаза Милли, когда она это рассказывает. Так происходит все время, когда она посвящает других людей в непростую судьбу плюшевого медведя. Прячу улыбку в волосах Эрики и зажмуриваюсь.

— А еще папа поил его сиропом, когда мы с Гризли кашляли. Да-да, он лечил его и меня. А ты медведей лечила?

— К счастью, не доводилось, — шепчет Эрика.

— А панд?

— Нет. Только котов, собак, птичек и пару змей.

— Фу, не люблю змей.

— Я тоже, но что поделать?

— Она тоже кашляла?

Душу в себе смех, представляя, как кашляет змея.

— Нет, у нее была другая болезнь.

— А папа отдал котика Делии. А я бы хотела его оставить себе. Ты подаришь мне котика?

— Доброе утро, — произношу хрипло, останавливая диалог, который ступил на опасную территорию.

— Папочка, а Эйка подарит мне котика.

— Эйка тебе этого не говорила, не обманывай.

— Эйка, ты же подаришь?

Опускаю взгляд на Милли и вижу, с какой надеждой она смотрит на Эрику. «Скажи, что все коты в приюте сдохли», — умоляю мысленно.

— Вы можете с папой приехать и выбрать в приюте котенка, — подписывает она мне смертный приговор. Ну все, теперь Панда с меня не слезет.

— Папочка, ты слышал? Подари мне на Новый год котенка! Или скажи Санте, чтобы принес! Потому что я уже получила подарок на Рождество.

Она подается вперед и так крепко обнимает Эрику, что мне кажется, моя дочь может задушить ее.

— Панда, отпусти Эрику. Милли, — строже говорю я, когда она сжимает сильнее.

— Спасибо, — выдыхает Эрика натужно, как только Милли отпускает ее.

— Собирайся, милая, нам пора домой.

— Но папа! Я же еще не посмотрела дом Эйки! — Она соскакивает с кровати и несется из комнаты. — А у тебя есть животные? — кричит из коридора.

Я переворачиваю Эрику на спину и нежно касаюсь ее губ своими. Обнимаю и шепчу на ухо:

— Прости за такое бодрое утро.

— Ничего. Мне даже понравилось.

Поднимаю голову и смотрю на Эрику вопросительно.

— По крайней мере, — поясняет она, — Милли не подскакивает в первую же секунду, как проснется, и не заставляет бежать за ней, чтобы включить мультики.

— Что, ни одного животного? — раздается разочарованное от двери, и мы с Эрикой оба смотрим на Милли, треплющую ухо плюшевой панды.

— Ни одного, Милли, — подтверждает Эрика.

Опустив плечи, Панда покидает спальню.

— Пора увозить ее.

— Позавтракайте хотя бы, — предлагает Эрика. — В ванной у меня есть запасная зубная щетка. И ты можешь… принять душ, если хочешь.

— Я бы с радостью сделал это с тобой.

— Но Милли, — произносим мы в один голос и улыбаемся.

Умываемся мы все вместе. Эрике удается поймать Панду, чтобы умыть, а потом мы чистим зубы, переглядываясь, когда сталкиваемся взглядами в зеркале. Улыбаемся каждый своим мыслям. Но, думаю, они близки. Мы как полноценная семья, которая проснулась утром и приводит себя в порядок. Мне нравится это ощущение. Последний раз я испытывал его, когда Алекса еще не была востребованной певицей, работала в баре, но просыпалась со мной по утрам. Потом наши графики перестали совпадать, а дальше… все полетело к чертям.

Мы завтракаем и по очереди пытаемся угомонить Милли, чтобы она поела. У дочки не закрывается рот, пока она допрашивает Эрику о тонкостях профессии, о приюте и животных. Кажется, моя дочь подбирается к профессии ветеринара.

После завтрака надо уезжать. Знаю, что нам пора, тем более, Эрика собирается на работу. Но так чертовски сильно не хочется расставаться с ней, что я предлагаю новую встречу:

— Давай поужинаем вместе.

— Втроем?

— Вдвоем. Я и ты. В ресторане.

— Это свидание, мистер Томас? — игриво спрашивает Эрика, улыбаясь.