Мама на Рождество

— Всегда хотел так сделать, — бубнит он мне в губы, а потом снова набрасывается на них. Кусает и посасывает так, что у меня кружится голова.

Я включаю свою внутреннюю порноактрису, чтобы показать Киллиану, что мне все нравится. Стон выходит слишком громким для нежных ласк пальцев в моих трусиках. И когда только успел туда добраться?

— Ш-ш-ш, — шепчет Киллиан.

Я извиваюсь на его бедрах, откидываю голову назад, вцепляюсь пальцами в свои волосы. Я проверяла в зеркале, это сексуально. Главное, не забывать стонать. Но тут Кил прекращает всякие движения, и я распахиваю глаза, глядя на него вопросительно.

— Что такое? — спрашиваю, запыхавшись.

Он медленно очерчивает круг по клитору.

— Что ты чувствуешь?

— Что? — не понимаю, какого черта он от меня хочет.

— Закрой глаза, Эрика.

— Киллиан, просто…

— Закрой, — кивает он. — Доверься мне.

Я со вздохом закрываю глаза, а он начинает медленно кружить по заветной кнопке, которая запускает жар по моему телу. Я слегка ерзаю, а изо рта вырывается шумный выдох. Я чувствую, как горят плечи и щеки от смущения и возбуждения. Начинаю ерзать на его коленях, но второй рукой Киллиан крепко удерживает меня на месте.

Как только я снова вспоминаю, что во мне умерла, так и не родившись, порнозвезда, начинаю стонать, а Кил опять тормозит. Мне не нравится ощущение пульсации на клиторе, который оставили без внимания. Это не та приятная пульсация, которую ощущаешь при оргазме, а та, которая как будто сигнализирует: «Бип! Бип! Бип! Не видать тебе, девочка, экстаза, как своих ушей! Бип!»

Распахиваю глаза и дышу быстро от раздражения.

— Что?! — произношу так, как будто меня прервали на обед посередине процесса.

— Еще раз, — терпеливо произносит он. — Закрой глаза.

— Чего ты добиваешься?! Можешь просто сказать, что я должна делать?!

Кил медленно качает головой.

— Закрой глаза, Эрика. Прислушайся к тому, что ты чувствуешь. — Закрываю, теперь уже скорее объятая яростью, чем возбуждением. Не знаю, как он собрался заводить меня с таким настроением. В теле вибрирует и нарастает раздражение, об удовольствии речи уже не идет. Чувствую на своих губах дыхание Киллиана. — Не думай о том, как ты выглядишь. Думай о том, что чувствуешь. Обо всем остальном забудь, потому что ты чертовски сексуальная, когда оставляешь попытку поразить меня.

Его пальцы возобновляют движения. Я хмурюсь, давая себе обещание вообще не выпустить из себя ни звука. Пускай догадывается, что я там чувствую.

Тепло, пульсирующее под его пальцами, толчками распространяется по телу. Я слегка выгибаю спину, чтобы еще сильнее прижаться к его пальцам. Мне мало легких, как перышек прикосновений. Хочу больше. Его пальцы внутри, его член, язык глубоко у себя во рту, руки, сжимающие мои ягодицы, пока я объезжаю его. Тепло превращается в жар, который нарастает и пульсирует во всем теле, разлетается так стремительно, затапливая мысли и чувства. Я немею и замираю, когда особенно сильная волна накрывает место соприкосновения его пальцев с моей промежностью, и взлетаю. Все тело дрожит, а я задыхаюсь от переизбытка ощущений.

— Умница, — ласково шепчет Киллиан, когда я обессиленная падаю на него и кладу голову на его плечо. — Ты невероятная, Эрика. Такая красавица.

Медленно поднимаю голову и смотрю невидящим взглядом в его потрясающе красивые глаза, пытаясь поймать их в фокус.

— Со мной тебе не нужно притворяться, — говорит он, а я начинаю медленно возвращаться в реальность и наконец понимать, о чем он говорит. — Если что-то тебе не нравится, если нужно нежнее, медленнее, быстрее или жестче, достаточно просто сказать. В том, чтобы выражать свои истинные желания, нет ничего постыдного. Более того, я смогу понять, что тебе нравится, только если ты будешь показывать мне это. Своим телом, взглядом или просто говорить вслух. Я могу доставить тебе удовольствие, но для этого я должен знать, на какие кнопки давить. А если ты считаешь, что каким-то образом тешишь мое эго искусственными стонами, то ты ошибаешься. Мне важны твои настоящие ощущения.

Я медленно киваю и улыбаюсь. Похоже, что-то я в жизни все же делаю правильно, раз мне достался такой отзывчивый и понимающий мужчина. И красивый, да. Об этом тоже нельзя забывать.

Глава 21

Киллиан

В новогоднюю ночь Эрика дежурит в ветклинике, а мы с Милли празднуем дома вдвоем. Конечно, Панда не досиживает до полуночи и выключается в кресле уже к десяти вечера. Весь день мы с ней провели на улице. Пока я убирал снег на заднем дворе, она каталась на импровизированном катке, вставала на лыжи и пыталась ходить на них по снегу. Дочка то и дело проваливалась в сугроб, а мне приходилось вытаскивать ее, хохочущую, на поверхность.

Перед тем, как уснуть, Милли прижимает к себе Гризли и смотрит на меня, забросив ноги на подлокотник кресла в гостиной.

— Папочка, а почему наша новая мама с нами не живет?

— Милая, Эрика не наша мама, — напоминаю ей. — И вынь палец изо рта.