Мама на Рождество

Каждый раз, когда моя дочь сосредоточенно думает, она засовывает в рот большой палец и начинает посасывать его. При этом хмурит свой очаровательный лобик и сверкает в меня глазами. Раньше я не парился на этот счет, а теперь мне все время вспоминаются слова Эрики о том, что у Милли может быть неправильный прикус.

— Папочка, а когда Эйка станет нашей мамой?

— Я не знаю, Панда, — отвечаю ей, листая каналы в поисках рождественских мультфильмов.

— Папочка, а мы заведем котика?

— Нет.

— Ну папочка! Я загадала! А Эйка сказала, что мы можем взять котика у нее. У Эйки много котиков. Всякие там цветные. Большие и маленькие. Я хочу маленького. Мы купим ему кроватку и он будет спать…

«Подкручиваю звук» Милли, чтобы немного отдохнуть от ее щебетания. Этот монолог минут на двадцать, пока она мечтает о том, как в нашем доме поселится кот. А потом выхватываю фразу, которую совсем не ожидал услышать в этом контексте:

— Она сказала, что любит тебя.

Резко поворачиваюсь лицом к Милли.

— Кто сказал?

— Папочка, ну ты совсем меня не слушаешь, — возмущается Милли. — Эйка сказала, что тебя любит. Тогда, когда мы с ней лежали под елкой у бабушки с дедушкой.

— Так и сказала?

— Мхм. А еще что даст котика. Сказала, что я сама могу выбрать.

Бесполезно допытываться у Милли, в каком контексте Эрика сказала о чувствах ко мне, она ребенок, все равно не скажет. Но почему-то сердце забилось быстрее.

Следующим утром, поцеловав дочку и передав ее на попечительство моей мамы, я еду… не в аэропорт, где должен быть через два часа, а в ветклинику. Хочу еще раз обнять Эрику перед тем, как уеду на неделю.

Клиника закрыта, на парковке стоит только пара машин, кроме автомобиля самой Эрики. Нажимаю на кнопку дверного звонка, установленного, как я понимаю, для экстренных случаев. Через несколько минут в окне двери появляется заспанная девушка. Одной рукой приглаживая волосы, второй она открывает окошко в двери.

— Чем могу помочь, сэр?

— Счастливого Нового года.

— Ага, и вам. Так что у вас случилось? — она осматривает меня, видимо в поисках животного, ради которого я заявился в такую рань.

— Мне надо увидеть Эрику Коулман.

— У вас что-то случилось? — спрашивает она еще раз.

— Случилось, — улыбаюсь. — Эрика на месте?

— Сэр, ваше животное в нашей клинике?

— Нет, — качаю головой. — Здесь моя девушка.

— Оу, — мне даже кажется, она начала быстрее просыпаться. — Эрика? — Я киваю. — У нее нет парня, — прищурившись, говорит девушка.

— Просто скажите ей, что пришел Кил.

— Хм, — произносит она задумчиво, а потом, закрыв окно, скрывается в недрах помещения.

А через пару минут у двери появляется заспанная Эрика. Она кутается в свой пуховик, набрасывает капюшон и, щелкнув замком, выходит на улицу. Я тут же подхватываю ее в объятия и ныряю лицом в ее большой капюшон, чтобы добраться до губ. Эрика улыбается, но при этом упирается в мои плечи, пытаясь оттолкнуть.

— Не обязательно всем демонстрировать наши отношения, — позволяя себя целовать, бубнит она. Тогда я подхватываю ее за талию и отношу в сторону, подальше от окон. — Кил, я в шлепанцах.

Опускаю взгляд на ее кроксы, а потом смотрю на Эрику.

— Ставь ноги на мои.

— А что, тебе разве не хватит сил держать меня? — подкалывает она, а я хмыкаю.

— Могу предложить тебе обнять мою талию ногами, как ты делала это позавчера у меня дома. Правда, — наклоняюсь ближе и снижаю голос до шепота, — при этом в тебе не будет моего члена.

Ее щеки тут же вспыхивают, и Эрика отводит взгляд.

— Милли сказала, что ты меня любишь.

— Что? — она снова возвращает взгляд к моему лицу. На ее собственном написан шок. Я киваю в подтверждение своих слов.

— Я склонен верить дочке к тому же, устами младенца, говорят…

— Она уже не младенец, — перебивает меня Эрика.

— Значит, не любишь?

Знаю, что ставлю ее в неловкое положение, требуя признания. Но в последнее время моим любимым развлечением стало загонять Эрику в ситуации, из которых ей приходится выкручиваться, проявляя креативность.

— Кил…

— Ну давай же, Эрика, — подначиваю. — Я могу сказать, что люблю тебя.

Она шумно выдыхает.

— Рановато для признаний.

— Я же не требую, чтобы ты клялась мне в любви. Как человека ты же меня любишь? Ну я тебе хотя бы нравлюсь?

Она смеется, крепче обнимая меня за шею.

— Ты не оставляешь выбора, да? — Я качаю головой, а Эрика внезапно становится серьезной. — Меня пугает то, что я к тебе чувствую.

Улыбка сползает и с моего лица.

— Почему?

— Ты, наверное, спешишь.

— Эрика…

Она прикрывает глаза и тяжело вздыхает.

— Понимаешь, я когда-то давно пообещала себе, что никогда не свяжу свою жизнь с пилотом. Потом поняла, что всем мужчинам нужен только секс. И вы такие… — она качает головой, распахнув глаза и столкнувшись со мной взглядом. — Мужчины либо слабаки, с которыми неинтересно даже в баре посидеть, либо такие себе альфа-самцы, которые только и стремятся превратить женщину в показательную Стэпфордскую жену. Чтобы она сидела дома, рожала ему детишек, водила минивэн и пекла пироги, одетая в фартук.