Мама, не читай!

Вот ради этой цели – диплома – всё и творилось. Причем, диплом был нужен маме, а не мне. Да, она смотрела вперед, да, она думала о моём будущем… В мире есть такие племена и даже целые государства, где в раннем возрасте «кастрируют» девочек: зверски вырезают им те части половых органов, которые отвечают за получение удовольствия от секса. С точки зрения матерей этих несчастных девочек, которые сами приводят их на эту пытку, считая, что только так и надо, они ведь тоже думают о будущем своих детей, желают им добра, ибо именно так принято в их обществе. Может, не совсем правильная аналогия, но почему-то именно она мне пришла в голову…

…Я еду вдоль моря, я – за рулём красивой машины. Это я? Эта женщина, на которую я, по возможности, поглядываю в зеркало заднего вида – интересная, молодая, тихонько подпевающая музыке из CD-плеера – это таки я? И к тому ж веду машину? Вдоль моря?

Я рассмеялась своим глупым вопросам и показала себе в зеркало язык. Да, это ты, дурочка несчастная! Женя вытащил тебя из мрака, научил дышать, смотреть и видеть, смеяться и надеяться, а также заставил (ох, как заставил!) водить машину… Помнишь, как ты вопила, словно потерпевшая:

– Зачем мне это, зачем? Я никогда не смогу! Я не смогу, не хочу, не буду водить машину! Я боюсь!!! Я не сдам на права, это же экзамен!

Господи, через что нам с Женей пришлось пройти! Через мои истерики, убегание из дома, высокую температуру, тошноту и рвоту. Женя увидел своими глазами, что такое для меня экзамен. С огромным трудом мы это преодолели: я получила права.

Кстати, какая дивная музыка у меня в машине звучит: это наша с Женей музыка. Саундтрек к фильму «Французский поцелуй».

– Dream a little dream… – мурлыкаю я, подпевая. В самом начале наших отношений мы всё время с тобой слушали эту песню, а однажды даже танцевали (помнишь?). Простите, создатели кинофильма, но это теперь наша с Женей музыка, мы её забрали себе, ибо она самая лучшая музыка на свете (наверное, вам это приятно).

Я еду вдоль моря в красивой машине, еду домой, где меня ждёт любимый. Он, как всегда, встретит меня словами «Вот, наконец-то, мой Катюнчик рыженький ко мне пришёл!» Мне спокойно, или, как говорили в старину – покойно, внутри меня не бегают болезненные иголки страха и паники, зубы не стучат. Я уверенно веду машину, улыбаясь, и все водители из соседних авто и пешеходы, которых я пропускаю весёлым взмахом руки, тоже улыбаются мне.

– It's wonderful, it's wonderful… – соглашается со мной песня.

Свадебная церемония

Почти год мы жили с Шуриком «в грехе» – мне же ещё не было восемнадцати. Когда мы подали заявление в ЗАГС, мама сказала:

– Свадьбы даже и не ждите! Вы уже год живете вместе – какая свадьба, позорище…

Да нам и не нужна была эта свадьба! Только почему – позорище? Если позорище, то зачем разрешили?

Но родители Шурика хоть какую-нибудь свадьбу все-таки хотели: люди простые, для них это необходимость кровная, а то «не как у людей» получится. Поэтому они настояли, что у них дома мы всё-таки соберемся. Маме пришлось купить мне (в комиссионке) платье – не свадебное, нет, просто более или менее нарядное. Покупала его она без меня, очевидно, чтоб не искушать невесту выбором. Принесла домой, сказав: «Очень хорошее платье!», и я, как всегда, согласилась.

Итак, «гуляли» в Чертаново. С моей стороны были родители и брат с Мурочкой. Все остальные приглашённые – родня Шурика. Ох, имела я бледный вид… То ещё общество. Весь день с губ брата и его жены не сходила иронически-презрительная улыбка, которая меня просто убивала. Мама с папой, как хорошо воспитанные люди, были вполне доброжелательны и снисходительны к «простому народу», тем более что маме, как обычно, удалось «захватить площадку», она царила, и все смотрели только на неё и слушали только её – а больше ей ничего и не нужно.

Так что удовольствие получили все: родня Шурика, потому что получилось всё, как у людей; моя мама (а значит, и папа), потому что удалось поцарствовать и показать всем, кто тут главный; Сашка с Мурочкой, потому что в очередной раз они нашли повод посмеяться надо мной и моим мужем, а, значит, ещё раз почувствовать себя особенными. А я не люблю вспоминать эту свадьбу. Не была я на ней ни веселой, ни счастливой. Паршивая заноза сидела в душе: всё идет в моей жизни не так. Всё не так – по большому счету. Делаю не то, что хочу, замуж выхожу как-то странно, да и за того ли? Пожалуй, уже тогда впервые закралась в голову эта мыслишка: «Сигизмунд, что ты делаешь?» (Райкин). Но инерция – страшная вещь! Тем более, когда не умеешь бороться за себя, нет привычки слушать свои мысли и чувства и уважительно к ним относиться. Обычная оглядка: что скажет мама, что подумают вокруг, не буду ли я смешна, гадка, отвратительна людям… Не буду ли выглядеть ещё глупее, чем я есть на самом деле.