Мама-смерть приходит навсегда

Женичка склоняет голову- то ли из почтения к серьёзности заявления, то ли обдумывая, как поделикатнее отказать.

Мы доходим до развилки: одна дорожка ведёт к корпусу, где находится Женичкина кафедра, другая- на остановку общественного транспорта. Мы расстаёмся, условившись, что он позвонит мне завтра. Я дохожу до кованых институтских ворот и не могу не оглянуться: мой бывший кавалер идёт, повесив голову. Интересно, что его больше опечалило: встреча с бывшей или перспектива разгребать её проблемы?

Долго кружу по городу, чтобы избавиться от тревоги. В Горбатом так темно, что едва успеваю увернуться от столкновения с " Венерой", точнее, того, что от неё осталось. Неужели правда, что подлинная каменная баба хранится где-то в подвалах дома Горожанкиной? С Алёны станется! Чего стоит этот фонтан в виде новорожденного. И как это всё связать с пупсом на её руках?

Нет, не буду больше думать об этом! Но если выкинуть из головы это дело, то сразу возникнут непрошенные мысли про "оно". Марго требует моего окончательного ответа. А я каждый раз прошу её дать мне время на размышление.А она всякий раз талдычит: "С этим нельзя тянуть!"

ГЛАВА 7

Доктор Хошабо пытался совладать с томительным колебанием за грудиной. Оно возникло тогда, когда он узнал о гибели Алёны Горожанкиной. И с тех пор не утихало.

Жена нырнула под одеяло и прижалась к нему, но сделал вид, что погружён в беспробудный сон.

Позже, когда она уснула, он вспомнил, как увидел Томочку в своём кабинете полтора года назад. Среднестатистическая, возрастная, только что собравшая себя по кусочкам после развода. Нет, это был не его типаж.

Она пришла с дочерью. Перед ним предстало улучшенное, отредактированное мамино переиздание, и его сердце нырнуло в мёртвую петлю. Он принял протянутую девочкой ладонь и примерился к её топографии.

Сеанс иглоукалывания может быть эротичным. Кто бы мог подумать! По завершении он ощутил себя воздушным, почти прозрачным, более того, он забыл о своём «низе» и вскочил на ноги-шарниры…

Утром он проснулся от шума воды в ванной, перекатился на край кровати и свесил свои лишённые растительности ноги. " Известно ли Томочке про его связь с Горбатым переулком?"

А тем временем Тамара Аркадьевна, совершая омовение, думала о том, что супруг

напоминает кентавра. Только вместо лошадиных ног – две вполне себе человеческих конечности. Правда, деформированные ДЦП.

Когда она вышла из душа, муж поинтересовался:

– Накопали что-нибудь?

Он намеренно употребил множественное число, чтобы сделать акцент на некую коллективную ответственность, хотя про себя осознавал: ответственность здесь всё-таки личная- на капитане Затопец. И капитан Затопец ответила вполне в духе ведомства:

– Есть кое-что.

И он, всё просекая, заключил: да, кое-что её группа нарыла.

– Но лучше не обнадёживаться, – продолжила Томочка. – Дело мутное, с неким подтекстом. А если учесть, что большинство дел, с которыми имеем дело, вполне себе конкретные, без всякой там изощрённости, то понятное дело, что ощущаешь себя не в своей тарелке.

Здесь Дмитрий сделал над собой усилие, чтобы не дать прорваться на поверхность некой догадке. Последующее Томино высказывание ему в этом помогло:

– Накануне в доме по соседству был некий Шадыханов. Явился в Горбатый переулок на свидание. А его подружка, между прочим, наша сотрудница.

– Это всё?– спросил он, догадываясь, что в Томином загашнике припрятано ещё кое-что. Но вместо ответа получил встречный вопрос:

– А знаешь, как Шадыханов называет любовницу?

– М-м-м! Дай подумать. Солнышко? Зайка?

– Не угадал. Пупсёныш!

– Что ж, это неудивительно. Речь ведь о Зине Сыропятовой? А мы с ней из одной, так сказать, песочницы. Она и в детстве куклёнка напоминала.

– Расскажи о ней.

– Из многодетной семьи. Оставила столичный университет, чтобы помогать родителям воспитывать внучку. Младшая Зинина сестрёнка родила сразу после школы. Вот и всё.